Единое городское пространство. «Интерактивный город»: сетевое общество и публичные пространства мегаполиса. Фото с мероприятия

Доцента департамента медиа факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ-ВШЭ Екатерины Лапиной-Кратасюк. Автор рассказывает, что такое «интерактивные города» и как в цифровую эпоху они приобретают свойства Web 2.0, а их жители начинают формировать гибкие и динамичные сообщества, похожие на группы, возникающие в Сети.

В описаниях общества конца ХХ - начала ХХI века упоминания «информационного», «сетевого», «интерактивного» города играют важную роль, но только первое из трех определений было разработано и включено в научный глоссарий. В целом же социокультурные изменения, характерные для современных мегаполисов, и новые формы организации городского пространства чаще всего маркированы прилагательным «глобальный» (реже - «мировой») город. Есть ли необходимость в этой ситуации вводить еще и понятия «интерактивного города» и «сетевого города»? Открывают ли они какие-либо новые познавательные перспективы или являются пустым умножением сущностей, бесплодной попыткой прикладывать еще модные, но уже не первой свежести эпитеты к любому социологически значимому термину?

Понятие «интерактивный» или «сетевой» город заимствовано у теоретиков, для которых сетевое общество определяется прежде всего через изменившийся тип социокультурной коммуникации, а не через совершенствование технологий и драматическое увеличение объемов информации. Хотя последнее очевидно связано с первым, в рассуждениях некоторых теоретиков сетевого общества, например Яна ван Дейка, отрицается технологический детерминизм. Специфика общества рубежа ХХ и ХХI веков связана с размыванием границ между создателем и потребителем сообщений, официальным и «низовым», децентрализацией системы принятия решений: все это рассматривается как ответ общества на коммуникативные провалы второй половины прошлого столетия. Аналогичные процессы характеризуют и городскую жизнь. Взаимосвязь виртуального и физического, утрата городскими планировщиками монополии на организацию городского пространства, усиление роли сообществ позволяют развиваться insurgent planning - «планированию снизу», основанному на инициативах горожан. Это, в свою очередь, изменяет всю городскую политику.

В феврале 2015 года фонд V-A-C запустил новую программу по реализации художественных проектов в городской среде Москвы «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде» , направленную на распознавание точек взаимного интереса искусства и города, а также исследование способов их взаимодействия, адекватных социальной и культурной жизни Москвы. Одна из важнейших задач проекта - стимулирование общественной и профессиональной дискуссии о роли и возможностях паблик-арта в современной московской среде. В рамках совместного сотрудничества с фондом V-A-C , «Теории и практики» подготовили серию теоретических текстов о паблик-арте и интервью с ведущими специалистами в сфере искусства в городской среде, которые делятся с читателями своими идеями о будущем паблик-арта.

Как минимум две исследовательские конвенции делают небесполезным понятие «интерактивный город»: понимание города как Сети и установка на позитивные изменения городского пространства, производимые коллективным действием самоорганизующихся (или «самопрограммирующихся») сообществ: инициативы grassroots.

Первая - город как Сеть, - с одной стороны, продолжает начатое еще Маршаллом Маклюэном размывание границ понятия «город», превращения «городского» из конкретного пространственного объекта в форму медиакоммуникации. Но что более важно, указывает на город как на феномен, выходящий за пределы своих физических границ, продолжающийся в онлайн-дискуссиях и фантазиях о нем, которые благодаря сетевому качеству имеют тенденцию быстро и неподконтрольно воплощаться в материальном мире.

Вторая конвенция, составляющая понятие «интерактивный город», обязана своим возникновением общему рационализму и оптимизму теорий сетевого общества, основанных на вере в научный прогресс, «прямую» демократию, когда каждый готов и может быть причастен к изменениям. Коммуникация в этом случае весьма оптимистически оценивается как беспрепятственная.

Несмотря на общий эволюционистский характер теорий сетевого общества, проблемы города в них определяются вполне традиционно, в формате бинаризмов. Город - это пространство свободы и меритократии или же жесткая конструкция, трансформирующая любого, кто в нее попадает, согласно безжалостным законам производительности? Это подвижная среда, совершенствуемая ее обитателями, или опасная, антиэкологичная, наполненная мусором и злоумышленниками клоака, управляемая теми, чья единственная цель - удержание власти?

В своей статье я предлагаю сконцентрировать внимание на оптимистических сценариях, признавая при этом правомочность сомнений в их реалистичности. Рассмотрим, как актуализировано пространство города в теориях сетевого общества, каким образом понятия теории новых медиа могут быть применимы к описанию форм активности горожан. Может ли подобная методология способствовать не только пониманию особенностей функционирования и воспроизводства пространства современного города, но и изменению роли горожан в определении и перенаправлении этих процессов? В каких формах возможна сегодня децентрализованная система принятия решений в процессе городского планирования?

Проблема пространства в теориях сетевого общества:
город как сеть

С возникновением глобальной сети дискуссии о «конце эпохи расстояний» («the death of distance») и «времени без времени» («timeless time») возобновились, но уже в конце девяностых эти положения начинают подвергаться сомнениям, так как накопленные факты не позволяют довольствоваться упрощенной гипотезой победы «сетевого» над «физическим» и перемещения общества в виртуальное пространство.

Ян ван Дейк пишет: «Сейчас много говорят о конце эпохи расстояний и двадцатичетырехчасовой экономике. Тем не менее действительно ли пространство и время в сетевом обществе больше не значимы? <...> Я отстаиваю прямо противоположную точку зрения: в определенном смысле важность этих базовых категорий возрастает (перевод автора. - Е. Л.-К.)». Согласно утвер ждениям ван Дейка, социализация и индивидуализация пространства оказывают ся в ряду ключевых характеристик сетевого общества, так как «технологическая возможность пересекать пространство и время («bridging space and time») вынуждают людей (и позволяют им) быть более избирательными в выборе координат, чем когда-либо еще в человеческой истории (перевод автора - Е. Л.-К.)».

Любопытно, что именно единое пространство оказывается главным условием исторических протоформ сетевой коммуникации в немного спекулятивном разделе «Краткая история человеческой сети» книги ван Дейка «Сетевое общество». Увлеченный идеями антропоцентричности сети, автор развивает гипотезу о том, что сеть является наиболее органичным типом социальной связи, которая существовала с момента появления общества как такового. Именно утрата людьми единого пространства привела к лавинообразному развитию массмедиа и бюрократии, что, с точки зрения автора, исторически неизбежно, но в социокультурном отношении является деградацией. Таким образом, развитие и быстрое укоренение сетевых технологий было лишь ответом на потребность общества в возвращении ему «горизонтальных» коммуникаций. Ван Дейк отказывается и от скрытого технологического детерминизма, и от явного эволюционизма теорий постиндустриального общества, он описывает Сеть в амбивалентных категориях - через совмещение значений «архаики» и «будущего», «крайнего индивидуализма» и «общинности» и т.д. Точно так же, как для Мануэля Кастельса самой объемной составляющей «культуры Интернета» являются «виртуальные общины», а Маршалл Маклюэн предлагает описывать современный мир как «глобальную деревню» и т.п.

Воздействие сетевой культуры на пространство физического обитания человека достаточно точно описывается такими понятиями до-сетевой эпохи, как, например, «отделение общества от географии» («the detachment of society from geography»). Речь здесь прежде всего идет о том, что пространства обитания человека становятся все менее «естественными», в них все меньше природных характеристик, факторов климата и ландшафта. Так, в случае конкретного примера «сетевого города» его места - моллы, парки, транспортные развязки - буквально сконструированы по образу и принципу Сети.

Единого и точного определения Сети как культурного феномена на сегодняшний день не существует, но можно тем не менее выделить ряд ключевых ее характеристик, концептуализируемых в работах разных авторов.

Наиболее часто упоминаемое свойство Сети - это горизонтальный характер ее организации. Определение «горизонтальный» относится прежде всего к социальной структуре и содержит в себе оппозицию понятию «вертикаль власти». Горизонтальной называют коммуникацию, свободную или освобождающуюся от бюрократических посредников. Еще в 1973 году Дэниел Белл, рассуждая о постиндустриальном обществе, писал о профессиональном академическом сообществе, дискуссия в котором определяется только научной ценностью высказывания и модерируется не администраторами, но профессионалами. Белл полагал, что все постиндустриальное общество должно быть построено по модели научного сообщества.

Во второй половине 90-х годов М. Кастельс переформатировал эту идею для своего определения сетевого общества. Горизонтальность дополняется в нем информационным и медийным компонентами. Развивая эту идею уже в 2010-е и рассуждая о последствиях распространения сетевого общества, Кастельс пишет: «Новая система, глобальный информациональный капитализм и его социальная структура, сетевое общество выявили некоторые исторически необратимые черты, такие как логика глобального сетевого общества, основанная на цифровой «сетеизации» всех ключевых форм человеческой деятельности...» (перевод автора. - Е. Л.-К.). То есть любые социальные процессы или институты, согласно этой логике, представляют собой варианты networking"а и могут быть визуализированы в образах горизонтальной поверхности, на которой децентрализованно расположены точки (узлы, майлстоуны), соединенные как устойчивыми линиями, так и постоянно меняющимися потоками. Это неизбежно порождает ассоциации с картами, фотографиями со спутников, визуальными образами на навигаторах, которые и сами по себе являются цифровой «сетеизацией» человеческой деятельности. Таким образом, для обозначения компьютерных процессов, социальных феноменов и географических объектов начинают использоваться сходные визуальные метафоры, что доказывает все более глубокое проникновение понятия «Сеть» (или «networking», если сделать акцент на процессе) в самые разные познавательные процедуры.

Несколько иначе распространение сетевых и компьютерных визуальных метафор можно объяснить с точки зрения другого исследователя цифровой культуры Льва Мановича. Для него сближение в описании физических, социальных и компьютерных феноменов репрезентирует приход «software culture», и, таким образом, «Сеть» - не центральное понятие, характеризующее ключевые социальные последствия «информационального капитализма», а лишь одно из частных проявлений «культуры компьютерного программирования». Развивая концепцию «cultural transcoding», предложенную в работе 2001 года «Язык новых медиа», Манович в статьях последних лет и книге «Software takes command» говорит об усвоенной «логике программ», которая и является, по его мнению, ключевым принципом, отличающим цифровую культуру от культуры предыдущих периодов истории: «Таким образом, пришло время обновить «Понимание медиа» Маршала Маклюэна. Сегодня сообщением является не средство коммуникации, но программное обеспечение. Постоянно расширяющиеся возможности выражения мыслей и чувств и возможности коммуникации и есть для нас сегодня содержание медиа» (перевод автора. - Е. Л.-К.).

Определяя изменение системы социальной коммуникации как ключевую причину возникновения сетевого общества и солидаризуясь в этом с Я. ван Дейком и М. Кастельсом, Л. Манович тем не менее центральным фактором социальных и культурных изменений считает «программируемость» любого артефакта и процесса, объявляя, таким образом, своеобразную цифровую форму технологического детерминизма концептуальным основанием изучения современного общества. Включая идеи Л. Мановича в наше определение Сети, мы не можем ограничиться только упоминанием изменения направления коммуникации (от вертикального к горизонтальному). Технологическое, электронное, цифровое измерение, а также участие в технологическом программировании коммуникации все большего числа «бывших простых пользователей» является ее уникальной составляющей, а не просто современным воплощением архаических форм. Соответственно и «программное», и «программируемое» измерение городской географии также является необходимым элементом определения «интерактивного города».

В символических значениях репрезентаций мы также постоянно видим визуальное сближение между образами микросхем, сетевых графиков, цифровых потоков и географическими городскими объектами. В качестве небольшого отступления приведу пример из области популярного кинематографа. Проблема визуализации компьютерного мира - того, что происходит внутри программы, - является одним из симптомов прихода «software culture». В фильме «Трон» (реж. Стивен Лисбергер) 1982 года происходящее внутри компьютерной программы представлено в визуальных метафорах городского пространства и транспортных развязок (эта эстетика на новом технологическом уровне повторена в сиквеле «Трон: Наследие», 2010, реж. Дж. Косински). Аналогичным образом в «Матрице» 1999 года (реж. Э. и Л. Вачовски) и сиквелах этого фильма мир компьютерной программы визуализирован в образах постиндустриального города, в то время как «реальный» город показан как подземный муравейник. Из недавних примеров можно упомянуть анимационный фильм «Ральф» (2012, реж. Р. Мур), в котором процессы, протекающие в программах, показаны с помощью образов движущихся поездов и сложных железнодорожных развязок.

Обратная визуальная метафора в популярном кинематографе - представление городского пространства будущего в метафорах Сети: гибкие структуры, раскрывающиеся и перестраивающиеся во всех направлениях, как, например, в фильме Стивена Спилберга «Особое мнение» (2002).

В то же время семантика слова «Сеть» (от которого сегодня уже сложно отказаться), используемого для обозначения организующей структуры сетевого общества, немного обманчива: она подчеркивает лишь горизонтальный характер коммуникации, но отнюдь не ее поли-(интер)активность. Принципиальная изменчивость, многомерность, перестраиваемость Сети - ее главные характеристики. Их хорошо иллюстрируют социокультурные дефиниции WEB 2.0, в которых Сеть второго поколения определяется через исчезновение разницы между отправителем и получателем сообщений. Таким образом, основные свойства Сети соотносятся с дефинициями «конвергентного общества» и «культуры участия», введенными в научный язык Генри Дженкинсом.

Сеть отрицает центрирующую структуру, но предполагает наличие зон наиболее интенсивной коммуникации, которые можно назвать узлами Сети. Узловые точки сетевого пространства города поливалентны - они представляют собой как пространства публичной сферы, так и наиболее интенсивные пространства потребления.

Все приведенные выше характеристики Сети показывают, что сетевой принцип укоренился в культуре гораздо раньше возникновения собственно сетевых технологий коммуникации, хотя с их появлением началось обратное воздействие этого принципа на городское пространство. Так, многие исследователи новых медиа, например, Соня Ливингстон, отрицают новизну этого феномена, утверждая, что ключевые принципы Сети развивались на протяжении всего ХХ века.

Наиболее ярким примером прямого воплощения метафоры Сети в городском пространстве является Манхэттен, созданный отнюдь не в сетевую эпоху. Параллельные авеню Манхэттена пересекаются под прямым углом последовательно пронумерованными улицами. Эта очевидная визуальная метафора Сети, организующая карту Манхэттена, создает основу для одной из самых рациональных схем городской навигации (последняя в терминологии сетевого города синонимична коммуникации). Любопытно, что Люк Бессон в 1997 году в фильме «Пятый элемент» создал образ «трехмерного» Манхэттена, актуализировав вертикальное измерение Сети. И все-таки, несмотря на прямое воплощение метафоры Сети в городском пространстве, организация Манхэттена воплощает лишь несколько свойств сетевой культуры: в основном децентрализацию, доступность и снятие ограничений на коммуникацию. Другие важные свойства Сети, такие как перестраиваемость, постоянная креативная ресемантизация и т.п., воплощены на других уровнях городского пространства Нью-Йорка, но не задаются непосредственно сетевым образом карты самого большого его острова. Потоки пешеходов, взаимодействия горожан в парках, которые, кажется, расположены в самых неожиданных местах Манхэттена (пирс, заброшенная линия легкого метро и т.д.), и даже знаменитая нью-йоркская привычка переходить улицы на красный свет - в большей степени отражают особенности сетевого города.

К примерам распространения идеи «сетевого города» можно отнести особое внимание городских архитекторов к авторазвязкам, под- и надземным линиям и формам транспорта, а также задаваемой ими особой инфраструктуре и культуре, когда транзитные пространства - остановки, вагоны, платформы, лифты - становятся полем, перенасыщенным информацией и постоянно создающим поводы для различных видов деятельности и коммуникации. Так, одной из первых сетей (стабилизующих город связок) становится система линий метрополитена. О сложном многоуровневом переплетении города и Сети свидетельствует и тот факт, что классическая схема лондонского метро создана под влиянием схемы электроцепи, являющейся прототипом цифровой коммуникации.

http://proto-architecture.com/

Активно изучаемым, но от этого не менее интересным примером реализации сетевых метафор в физическом пространстве являются мегамоллы, количество которых, например в Москве, увеличивается невероятным образом. Молл - «узел Сети» - и есть физическое воплощение интернет-браузера, с присущими последнему порнографической моделью визуального потребления, разрушением нарративной формы и логотипизацией как основным принципом коммуникации: «В магазине перед нами «галерея предпросмотра»». Четкие границы молла - когда он вынесен в отдельное внегородское пространство - создают пространственный аналог ситуации полного погружения, эскапистского ухода в мир анимированных картинок и открывающихся в бесконечность окон. С другой стороны, слияние молла и города (городских коммуникаций) - когда, например, входом в магазин служит один из выходов метро - подобно стиранию границ между онлайн- и офлайн-мирами, о котором выше гово-рилось как об одной из ключевых характеристик пространства в ситуации сетевого общества. Одним из наиболее интересных примеров перенесения логики интернет-браузера в городское пространство является для меня деловой центр Бостона, где во время дождя можно пройти очень приличное расстояние по моллам и стеклянным галереям, не выходя при этом на «улицу» (т.е. в пространство, где конкуренция за взгляд потребителя заметно ниже). Ты лишь с удивлением замечаешь, что отель сменился кафе, кафе - моллом, молл - импровизированным выставочным залом и опять моллом. «И именно в этом «безрассудном порядке» возможно схватить рациональность Интернета как формы - не столько разновидности, сколько порождающей модели - визуального потребления. Не тот ли самый навык доминирует в нашей повседневности потребления, когда с рассеянным возбуждением, скользя по витринам и бесконечным рядам товаров, мы выбираем то то, то - это?»

Основной для общества тип медиа и логика горожан - в том числе и тех, кто принимает решения, связанные с планами «больших пространств», - явления одного порядка. Любопытно наблюдать, как вертикальная логика небоскребов Бостона размывается горизонтальными переходами, в определенном смысле визуально символизируя конвергенцию массмедиа и сетевых медиа. Во многом понятие «cultural transcoding», которое Лев Манович вводит в качестве одного из пяти принципов культуры новых медиа, подходит и для описания трансформаций городского пространства в сетевую эпоху: «Результат этого взаимодействия - новая компьютерная культура: соединение человеческих и компьютерных значений, традиционных способов моделирования мира в культуре и компьютерных средств его репрезентации» (перевод автора. - Е. Л.-К.). Примером такого взаимного воздействия является влияние способов видения пространства, доступных через Сеть, на плани-рование городов. Так, в многообещающем, но пока не опубликованном исследовании Скотта Крича «Мир в миниатюре» рассматривается влияние Google maps на восприятие и трансформацию городского пространства. И все же наиболее важно, с моей точки зрения, проследить, как принципы сетевого общества влияют на трансформацию «малых» городских пространств: именно здесь мы можем увидеть, как логика WEB 2.0 (стирание границ между создателем и потребителем сообщений), а также изменившиеся представления граждан о собственной свободе слова и действия и степени участия в принятии общественно значимых решений воплощаются в физическом мире.

Город становится не только средой обитания, но и главным объектом приложения сил креативного класса, который в достаточно короткое время способен изменить город в соответствии со своими ценностями и образом жизни. Так, Ян Ван Дейк пишет о том, что возникновение метафоры «город как Сеть» означает не только интерес к технологическим свойствам городских сред обитания, но и прежде всего внимание к «бытийным» и физическим свойствам города, быстро меняющимся под влиянием нового типа социальной коммуникации. Метонимически можно связать интерес городских исследователей к изучению «невидимых сетей» города: миграций микробов, конфигураций труб, подземных пространств метро с сетевым способом порождения коммуникации, характерным для 2000-х и 2010-х.

Например, рассуждая о «социализации и индивидуализации пространства», Ван Дейк пишет о том, как ценности и установки сетевой коммуникации меняют форму домашнего приватного пространства, его расположение и отношение к другим объектам города. Любопытно, что, согласно результатам исследования, сетевая коммуникация, создающая возможности 24-часовой экономики и работы вне офиса, не уничтожает приватную жизнь, а, напротив, подчиненное «работе на дому» домашнее пространство становится гиперсемантизированным, начинает расширяться, становится более индивидуализированным, подвижным, поливалентным. Ван Дейк говорит о возникновении «культурной тенденции проводить больше времени дома, в кругу семьи» (перевод автора. - Е. Л.-К.). Стремление к социализации и индивидуализации пространства распространяется за пределы дома, начинает проявляться в инициативах улучшения облика двора, района и, наконец, всего города за счет специфических форм присвоения пространства, характерных для сетевого общества.

Таким образом, интерактивная коммуникация устанавливает совершенно новые правила для публичного пространства, наделяя его свойствами Сети, делая его подвижным, легко перестраиваемым, поливалентным и многофункциональным. Такое пространство не просто интерактивно, оно приобретает характеристики WEB 2.0: активный процесс переосмысления и трансформации среды обитания, включенность городских жителей в процесс принятия решений становятся нормами повседневности. С этой точки зрения такие явления современной городской жизни, как работа вне дома и офиса, моделируемость публичных пространств, их ежедневные трансформации (что возможно лишь при использовании специальных материалов и конструкторских решений), а также городские собрания политического и неполитического свойства, стрит-арт, постоянное переосмысление взаимодействий Города с природой на экспериментальных пространствах парков, уже давно являются не курьезными единичными девиациями или скандальным протестом против официального городского плана, но скорее частью культуры сетевого, интерактивного города.

На современном этапе развития Российской Федерации существует тенденция оттока людей из более мелких городов в крупные мегаполисы, изменяется демографическая ситуация. В городах именно горожане являются основным производителем городской экономики. Если муниципалитеты не будут воспринимать людей как свой самый важный актив, то города окажутся в тупике. Сегодня местные жители генерируют 25 и более процентов поступлений в городской бюджет в виде НДФЛ, то есть четверть бюджета города формируется за счет налогов, которые город получает от жителей. В бизнесе, например, если четверть выручки приносит один клиент, то компания будет делать все, чтобы ему угодить. А наши города часто к жителям и их потребностям относятся как к обременению.

В условиях конкуренции городов за «человека» возрастает роль общественных пространств как фактора комфортной среды.

Для формирования представления о потенциале использования общественных пространств как конкурентного преимущества для городов сначала необходимо сформировать представление о смысле данного понятия, его видах и функциях.

Единого понятия общественных пространств сегодня еще не сформировалось. Архитекторы уделяют внимание публичному пространству, географы рассматривают пространство в целом, социологи говорят о социальном пространстве, в нормативно-правовых актах встречается понятие «места общественного пользования» и «общественные места».

Первое, на что хотелось бы обратить внимание при изучении общественных пространств, так это на то, что они занимают определенную физическую территорию. По мнению российских экспертов, общественные (или публичные) пространства являются непременным условием существования города. Так, В.Л. Глазычев выделяет обязательное наличие «значительного числа людей (в публичных пространствах), не занятых производственной деятельностью» как один из двух признаков городского существования. Если общественное пространство пустое, значит, нет центра притяжения, следовательно, нет городского сообщества, а значит, перед нами поселение, агломерация, слобода, но не город. Используя научную классификацию: «предгород», «город», «недогород» и «негород», – В.Л. Глазычев показывает, что в «предгороде» общественные пространства невозможны, так как нет свободного пространства и незанятых производством людей, в «недогороде» (или слободе) отсутствует городское сообщество, в «негороде» (или мегаполисе) такого единого сообщества уже нет, но общественные пространства существуют.

Можно считать, что под общественным пространством подразумевается определенная городская территория, сложившаяся благодаря историческим, культурным, социальным и прочим признакам, созданная для общественного пользования.

Примерами общественных пространств являются территории, доступные для пользования населением: парки, площади, скверы, мостовые, набережные, тротуары, места отдыха в торговых и бизнес-центрах, детские площадки, стадионы, дворы. В общественных пространствах могут предоставляться услуги, как на коммерческой, так и на безвозмездной основе (проведение культурных, спортивных, досуговых, политических и иных мероприятий для отдельных групп граждан и населения в целом). Общественные пространства создаются по инициативе как государства для улучшения качества жизни граждан, так и по инициативе частных компаний в личных интересах, в том числе для регулирования поведения потребителей, а также самих граждан их совместными усилиями. Характерной чертой общественного пространства является его доступность, то есть общественные пространства обладают такими свойствами общественного блага, как несоперничество и неисключаемость. Несоперничество подразумевает то, что нахождение одного индивида в парке или на набережной не уменьшает возможности другого индивида также там находиться. Неисключаемость выражается в «технической невозможности или запретительно высоких издержках предотвращения доступа к благу дополнительных потребителей. Блага, которым оба свойства присущи в высокой степени, называются чистыми общественными благами» . Л.И. Якобсон выделяет общенациональные и локальные общественные блага: «...различие определяется разницей в территориальном охвате полезным действием того или иного блага» .

Определение «места общественного пользования» также является неоднозначным. В нормативно-правовых актах оно встречается в Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом. Согласно ч. 5 ст. 1 данной конвенции, «места общественного пользования» означают те части любого здания, земельного участка, улицы, водного пути или других мест, которые доступны или открыты для населения, будь то постоянно, периодически или время от времени, и включают любой коммерческий, деловой, культурный, исторический, просветительский, культовый, государственный, развлекательный, рекреационный или аналогичный объект, который таким образом доступен или открыт для населения .

Необходимо отметить, что в российском законодательстве отсутствует определение понятий «общественное пространство» и «общественное место». Исходя из ч. 1 и ч. 2 ст. 20.20 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, к общественным местам относятся: детские, образовательные и медицинские организации, все виды общественного транспорта (транспорта общего пользования) городского и пригородного сообщения, организации культуры, физкультурно-оздоровительные и спортивные сооружения, а также улицы, стадионы, скверы, парки . Таким образом, по закону в Российской Федерации общественными местами являются организации, предоставляющие социальные услуги населению, транспорт и рекреационные зоны, в то время как в международном сообществе к таким местам относятся те территории и объекты, главными особенностями которых являются их открытость и доступность населению.

Таким образом, складывается понимание общественного пространства как территории, главной особенностью которой является ее доступность населению вне зависимости от его возрастных, национальных, расовых и других характеристик. Такое понимание объясняет, почему определение места общественного пользования Международной конвенцией в понятие общественного пространства включается, но им не ограничивается.

Общественное пространство – это также место социализации, место сбора граждан, то есть оно включает понятие «социальное пространство». В работе «Теоретические основания социологии пространства» А.Ф. Филиппов представляет позицию немецкого социолога Георга Зиммеля, согласно которой пространство – это также некий «кусок почвы», заселенный людьми, наполненный их взаимодействием и практической, востребующей его деятельностью, и уникальное, исключительное место размещения тех или иных социальных образований . А.Ф. Филиппов заключает, что «смысл территории, границы, пребывания, места обнаруживается в практике социальной жизни» . Другими словами, социальные взаимодействия граждан формируют определенные пространства (социальные), когда же они привязаны к территории, образуются общественные пространства.

Принимая во внимание тенденцию преобладающего роста численности городского населения над сельским, ухудшение экологической ситуации в городах, важным показателем жизни человека становится не только количество, но и качество общественных пространств – мест, где человек может провести время, исключая офис и дом .

Социальная значимость общественных пространств включает в себя:

Сбалансированное развитие территорий;

Укрепление здоровья и увеличение продолжительности жизни;

Повышение уровня физической культуры;

Экологическая и физическая безопасность;

Социализация.

Общественное пространство, помимо выполнения социальных функций, это еще и живой экономический капитал, который очень важен для города.

Влияние на бюджет города общественных пространств можно охарактеризовать следующими эффектами:

Повышение стоимости земельных участков и недвижимости;

Рост арендных ставок на коммерческую недвижимость;

Увеличение количества предприятий в сфере торговли и услуг;

Повышение туристической привлекательности.

Доходы бюджета муниципального образования могут увеличиться за счет организации общественных пространств по следующим видам поступлений: НДФЛ, ЕНВД, ЕСХН, патенты, налог на имущество физических лиц, земельный налог, доходы от использования имущества, находящегося в государственной и муниципальной собственности, доходы от продажи материальных и нематериальных активов. Необходимо отметить, что это практически весь перечень доходов местных бюджетов, установленных Налоговым кодексом Российской Федерации, а также Бюджетным кодексом Российской Федерации.

Если есть общественное пространство, значит, есть и частное пространство. У частного пространства есть владельцы, которые платят налог на землю и недвижимость. Если общественные пространства благоустраиваются, стоимость их недвижимости растет. Поэтому жители квартир вокруг Центрального парка в Нью-Йорке с удовольствием скидываются на благоустройство парка – это поднимает капитализацию их недвижимости (Рисунок 1). По мнению аналитиков экономическую ценность от создания Хай-Лайн парка в Нью-Йорке (Рисунок 2) можно оценить в виде увеличения дохода от аренды в соседних объектах более чем на 25% . Точно так же и владельцы бизнесов в первых этажах. Благоустроенное пространство создает больший пешеходный поток, к ним ходит больше посетителей, они извлекают больше прибыли, платят больше налогов на прибыль, нанимают больше сотрудников, которые платят свои налоги на доходы.

Рисунок 1. Центральный парк в Нью-Йорке

Рисунок 2. Хай-Лайн парк в Нью-Йорке

По словам мэра Москвы Сергея Собянина в результате увеличения туристического потока и потока, связанного с событийными мероприятиями, дополнительные доходы бюджета от реализации программы «Моя улица», в 2017 году составили около 62 млрд рублей, а в 2018 году достигнут уровня 80 млрд рублей. При этом, в 2015 – 2017 годах расходы на программу составили более 93 млрд рублей . Таким образом, капитальные затраты, которые сделаны не на один год, а на 20 – 30 лет, окупаются в течение одного года, а последующие годы дают чистый доход в бюджет (Рисунок 3, Рисунок 4).

Рисунок 3. Валовая улица в Москве до реконструкции по программе «Моя улица»

Рисунок 4. Валовая улица в Москве после реконструкции по программе «Моя улица»

Каждая улица после реконструкции капитализируется. Стоимость недвижимости, квартир вырастает в разных пропорциях до 20 – 30%. Количество пешеходов на этих улицах, как правило, увеличивается от трех до шести раз. Оборот ресторанов и кафе увеличивается. Когда общественные пространства реконструируются, становятся безопасными, красивыми, освещенными, там начинают активно возникать культурные мероприятия: фестивали, концерты, различные мероприятия, которые еще дополнительно генерируют поток .

Ставки аренды на благоустроенных улицах Москвы выросли на 10 – 50%. Кроме этого, вместо банков и офисов появляются точки общественного питания и различных услуг . В тоже время важно соблюсти пропорцию интересов арендаторов и арендодателей, так как в случае существенного завышения арендной платы малый бизнес не сможет конкурировать с сетевым и крупным бизнесом.

Кроме того, в последнее время изменилась концепция перемещения горожан. Согласно недавним исследованиям, если раньше большинство предпочитало автомобиль, то сейчас горожане выбирают пешеходные маршруты, велосипеды или общественный транспорт.

В пешеходных городах уровень ВВП на душу населений на 38% выше, чем у остальных: они привлекают больше людей с высшим образованием и, таким образом, лучше обеспечивают социальное равенство. Это связано с тем, что у жителей значительно снижаются затраты на передвижение и одновременно затраты на жилье компенсируются близостью к наиболее актуальным рабочим местам.

В 2016 году в США было проведено исследование, результаты которого, позволили сделать вывод о том, что впервые за 60 лет пешеходные пространства занимают большую часть рынка по сравнению с транспортными районами. В 30 мегаполисах оценивались 619 пешеходных зон, которые, тем не менее, представляют собой лишь 1% от всего городского пространства. При условии, что население этих 30 городов составляет 46% от всего населения США и при этом генерирует 54% национального ВВП. Исследование показало, что развитие пешеходных городских зон способствует ревитализации делового центра города и более эффективной урбанизации пригородных зон .

Таким образом, создание комфортной среды с помощью формирования городского общественного пространства, безусловно, является выгодой для муниципального бюджета.

Однако на сегодняшний день существует ряд проблем, связанных с необходимостью реконструкции и управления общественными пространствами, которые препятствуют получению положительного бюджетного эффекта. К ним относятся:

Низкий уровень благоустройства общественных пространств: освещение, неприспособленность для разных групп граждан – инвалидов, детей в колясках, спортсменов (велосипедистов, роллеров);

Проблема безопасности нахождения в общественных пространствах;

Минимальный спектр рекреационных и сопутствующих услуг;

Отсутствие событийного наполнения общественных пространств;

Отсутствие учета потребностей населения и гостей города;

Недостаточное количество улиц и площадей с приоритетом пешеходного движения;

Неэффективное использование рекреационного потенциала набережных.

К сожалению, в большинстве случаев, приходится констатировать факт, что местная администрация, не понимая высокой социальной значимости общественных пространств для горожан, не видя возможностей для пополнения бюджета за счет должного внимания к качественной организации и эффективному управлению общественными пространствами, не рассматривает данный элемент комфортной среды как важный вопрос, требующий системного подхода в организации.

Одной из основных причин, ограничивающих действия органов местного самоуправления по созданию и управлению общественными пространствами, является ограниченность бюджетных ресурсов по статье расходов бюджета «Благоустройство».

При этом хотелось бы отметить, что ограниченность бюджетных ресурсов не подразумевает их полное отсутствие. Конечно, доля бюджетных расходов в муниципальных бюджетах по данному направлению скромна в сравнении с другими статьями расходов и в среднем составляет порядка 2,5 – 3%, но имея возможность распоряжаться суммой в 500 – 600 млн рублей многое зависит от принятия обоснованных эффективных решений со стороны административного ресурса.

Кроме того, вовлечение в процесс частных инвесторов, меценатов и жителей города позволяет компенсировать недостающие финансовые средства для реализации проектов по созданию общественных пространств.

В Нью-Йорке есть парк Зукотти (Zuccotti) (Рисунок 5). Джон Зукотти был легендарным председателем планировочной комиссии Нью-Йорка, владелец риэлтерской компании, девелопер. Его компании принадлежат некоторые здания вокруг парка и сам парк. Ему часто задавали вопрос - почему он этот парк не застроил, а потратил на его ре-дезайн около 8 млн долларов. Аргументы Зукотти состоят в том, что если бы он застроил парк, то общая величина финансового потока была бы значительно меньше. Вот эта вот «пустота» - оказывается важнейшей частью его экономического капитала. Частное пространство, которое он сделал общественным, показывает, насколько важно благоустройство для недвижимости вокруг. И тот факт, что пространство частное, еще не делает его необщественным. Активисты движения «Захвати Уолл-стрит» (Occupy Wall Street) заняли именно парк Зукотти, так как общественные парки закрывают в 11 или 12 часов ночи, а частный парк такого регламента не имеет .

Действия гражданского протеста в Нью-Йорке, начавшиеся 17 сентября 2011 года. Цель участников акции - длительный захват улицы Уолл-стрит в финансовом центре Нью-Йорка с целью привлечения общественного внимания к «преступлениям финансовой элиты» и призыв к структурным изменениям в экономике

Рисунок 5. Парк Зукотти в Нью-Йорке

Компании «родом» из Чикаго вкладываются в обустройство тех же парков и других публичных мест, хотя власти им за это не дают права построить рядом элитный жилой комплекс, как это происходит в Москве. Для них это именно жест доброй воли по отношению к своему городу. Самый известный пример – Миллениум-парк в центре Чикаго (Рисунок 6). Строительство велось восемь лет вместо запланированных четырех, бюджет превысил первоначальный в 3 раза и достиг почти 0,5 млрд долларов. Но парк стал достопримечательностью не только города, но и страны.

Рисунок 6. Миллениум-парк в Чикаго

Но есть примеры, когда превращение изолированных территорий в общественные проходило без участия государства или муниципалитета. В одном из районов Берлина обанкротилась фабрика «Ротапринт» (8300 кв. м), выпускавшая печатные машины. Располагалась она в здании – памятнике конструктивизма, построенном архитектором Клаусом Кирстеном в 1959–1870 гг. Это необычное сооружение, словно собранное из бетонных коробок, СМИ уже окрестили Betonbaby. Беспризорную фабрику выставили на аукцион в 1989 году, несколько раз ее безуспешно пытались продать. С 2001 года территорией фабрики управлял фонд недвижимости Берлина. Объект снова был выставлен на аукцион в пакете с другим имуществом.

И тогда на сцену вышла общественность. «Мы добивались, чтобы нас рассматривали как инвесторов», – рассказывает Даниэла Брам, художник, соавтор преобразования фабрики. В 2005 году она создала вместе с другими арендаторами объединение «Ех-Ротапринт», чтобы получить наследственную аренду на территорию фабрики и сохранить ее от разрушения (Рисунок 7). Обычно пустующие промышленные помещения привлекают низкой арендной платой художников, затем – галереи и богатые магазины, а потом приходят строительные инвесторы, которые превращают ставшие популярными места в элитные жилые кварталы. В случае с «Ех-Ротапринтом» другие потенциальные инвесторы не были активны в этом районе, «что дало нам время разработать альтернативную программу (реорганизации)», говорит Брам, «нашей задачей было сохранить объект и поддержать искусство и культуру». Прибыль зарабатывать не предполагалось изначально. Сейчас 10 000 кв. м фабричных площадей развиваются автономно, без помощи правительства, за счет арендаторов. Всего на территории 11 зданий, заключено около 90 арендных контрактов.

«Ех-Ротапринт» занимает треть всех помещений, оставшиеся поделили между собой местные общественные учреждения и компании-арендаторы. Здесь проходят репетиторские занятия со школьниками, мастерские и т. п. «Такого рода сообщества формируют новые партнерства, связи и отношения. Здесь создается социальный капитал, который имеет важные последствия для города», – радуется Брам .

Рисунок 7. Творческий кластер и социальный центр «Ех-Ротапринт» в Берлине

Примеры механизмов финансирования проектов по созданию общественных пространств, благоустройству городской среды с целью создания комфортных условий для горожан, представлены в таблице ниже (Таблица 1) .

Таблица 1. Механизмы финансирования проектов по созданию общественных пространств, благоустройству городской среды

Можно выделить несколько моделей развития проектов по созданию общественных пространств:

Концессионные соглашения;

Аренда или управление;

Девелопмент;

Бизнес-ассоциации по развитию территорий;

Городская инициатива.

Необходимо отметить, что вне зависимости от того кто будет выступать идейным вдохновителем, инвестором, исполнителем локальных преобразований в виде формирования общественных пространств, важно иметь возможность опереться на сформулированное видение того, как город будет развиваться. Таким видением может быть, например, генеральный план вместе с концепциями пространственного развития, градостроительного зонирования или мастер-план города.

Последовательность действий местных властей по обеспечению нормативно-правовой основы формирования общественных пространств должна быть следующая:

1) разработка на основе генерального плана документации по планировке территорий общего пользования;

2) включение всей совокупности объектов в реестр муниципального имущества;

3) разработка правил землепользования и застройки и правил благоустройства во взаимоувязке картографических материалов;

4) принятие муниципальной программы по благоустройству территорий общего пользования;

5) последовательная реализация программы .

Человек нового тысячелетия хочет жить в среде, насыщенной эстетически полноценными, правдивыми образами. Право человека на красоту и правду пока что не записано ни в одной конституции, но именно это право составляет содержание сегодняшнего этапа развития общества, и именно оно составляет предмет и цель современного градостроительства. При этом важно понимать, что реализация данного права – это не одиночная игра, а командная, то есть каждый участник процесса создания комфортной городской среды (органы местного самоуправления, бизнес-сообщество, гражданское общество) должен понимать, оценивать потенциальные выгоды, быть готовым вести диалог, находить оптимальные решения и брать на себе ответственность за преобразование территории.

Библиографический перечень

1. Глазычев В.Л. Политическая экономия города: учебное пособие. – М.: Издательство «Дело» АНХ, 2009. – 192 с. – (Сер. «Образовательные инвестиции»).
2. Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов / Европейская комиссия ЕС (Tacis). – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 367 с.
3. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (Нью-Йорк, 15 декабря 1997 г.) (Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Федеральным законом от 13 февраля 2001 г. № 19-ФЗ, вступила в силу для Российской Федерации 7 июня 2001 г.).
4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ.
5. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора наук: Филиппов А.Ф. Теоретические основания социологии пространства. 2003.
6. Ан А.Л. Роль общественных пространств в муниципальных образованиях // Вопросы государственного и муниципального управления. 2012. №1. С. 174 – 184.
[Электронный ресурс] // Официальный сайт журнала STRELKA. (дата обращения 12.03.2018).
7. Береговских А.Н. Формула любви к городам или экономика красоты // Градостроительное планирование и управление, качество среды и предпринимательский климат: материалы V научно-технической конференции Института Территориального Планирования «Град» (Омск, 1 - 3 марта 2015 г.) / гл. ред. А.Н. Береговских, отв. ред. Г.В. Горнова. - Омск, 2016. - 198 с.

Доктор философских наук, профессор

ЧЕЛОВЕК В ГОРОДСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

(Философско-антропологические основания урбанологии)

Как понятие, урбанизация обозначает процесс возникновения новых типов поселения – городов, а также характеризует рост их роли и влияния на всю поселенческую структуру населения. Урбанизация - новая форма пространственно-структурной организации жизни, конкретно-исторический этап развития общества, характеризующийся интенсивным формированием городов, как особого типа поселений, с большим количеством населения сосредоточенным на относительно небольшом пространстве. Урбанизация сопровождается расширением деятельности городских жителей, отделяющихся от старой аграрной экономической и социальной основы, приобретая глобальный характер. Эта городская поселенческая структура опирается на индустриальную основу, ее социально-экономические, политические, идеологические, психологические взаимосвязи и взаимовлияния, и создающая новую социально-экономическую организацию общества. Проблема урбанизации ставится и изучается широким спектром наук: историей, географией, экономическими науками, социологией, философией, психологией. Свой вклад в исследование процессов урбанизации должна внести философская антропология. Это связано с тем, что современное обществознание начинает постепенный поворот от изучения только объективированных сторон общества к проблемам человека.

В процессах урбанизации человек также исследовался как составная часть, как элемент городского сообщества, житель урбанизированной среды. Это совершенно недостаточно. Необходимо рассмотреть горожанина как активного субъекта, воздействующего на среду своего обитания, конструирующего ее в соответствии со своими потребностями, создающего ее и одновременно под влиянием, как этой среды, так и своей деятельности изменяющего самого себя. В то время как в современном обществоведении все больше внимания начинает уделяться человеку, урбанология также обращает внимание на взаимосвязи и взаимоотношения человека и города. Человек - творец города, человек - создатель самого города и городских условий и в то же время их продукт, т.е. новый человек - горожанин, и в этом качестве достоин отдельного исследования.

Такой подход может осуществить урбанология, как философско-антропологическая теория города, интегративная наука, изучающая проблемы городов и городских систем в их возникновении, функционировании в тесной взаимосвязи с рассмотрением человека как субъекта и объекта урбанизационных процессов. Антропологическая урбанология, выделяя роль человека, ставя его в центр исследования, изучает город как социально-историческое явление, как самое полное проявление цивилизационного процесса.

В рамках изучения проблем урбанизации философская антропология обретает практическое и даже эмпирическое значение, что выражается в конкретизации ее проблематики, - сосредоточенности на изучении деятельности и ментальности человека в городской среде. В городах получают оформление различные социальные институты: право, государство, религия, культура и другие. В городских условиях формируются новые типы взаимоотношений между людьми, теряющие личностный характер. Отношения становятся безличными: соседскими, правовыми, экономическими, социально-неравноправными, религиозно-идеологиче-скими, административно-управленческими и др.

Таким образом, необходимость исследовать проблему человека в городских условиях диктуется несколькими факторами: изменилась пространственная структура расселения людей; принял широкий размах процесс урбанизации; человек выступает как субъектом, так и объектом и городских условий; город становится своеобразным антропологизированным телом; происходит изменениетелесности человека как городского жителя, его идеологии, мировоззрения, ментальности и социальных институтов; город является своеобразной социально-исторической лабораторией, формирующей облик человека городского и человека вообще, облик города и общества в целом; город оказал и оказывает большое влияние на развитие городской культуры; возникает потребность философско-антропологическое исследование города, как арены жизнедеятельности человека.

Город как объект исследования представляет собой сложный и функциональный комплекс, который может быть всесторонне изучен лишь в фокусе пересечения целого ряда общественных наук: философии, философской и социальной антропологии, истории, социологии, экономики, географии, этнологии и других. Город исследуется как социально-исторический и социально-цивилизационный фактор, географический пространственный объект, в котором организуется вся деятельность человека, место, где формируется новая общность - горожане, а вместе с этим формируются новые формы организации общественной жизни - правовая, производственная, социально-стратификационная, создаются новые социальные институты.

Городской человек выступает творцом и продуктом города и городской жизни. Человек - творец истории, создатель техники и технологии, общественных отношений, общественных институтов, различного типа поселений и, в конечном итоге, создатель самого себя.

Предметом исследования является взаимодействие города и человека в их взаимовлиянии и взаиморазвитии. Город исследуется как своеобразная социально-историческая лаборатория общества, в которой происходят разнообразные и неоднозначные процессы. В нем формируется новые формы производства – промышленные, оформляющие собой городские пространственные единицы – заводы и фабрики, в которых развиваются обособленные виды деятельности. В городе создается правовое регулирование взаимоотношений, которое находит свое выражение в пространственной структуре города. В городе происходит изменение религиозной жизни общества, которая из природного пространства переходит во внутригородские искусственные, специально обустроенные помещения – храмы. В городе возникают и получают свое развитие культурные изобретения человечества – письменность, книгопечатание, радио, телевидение, кино, газеты и журналы. Они получают также свое пространственное оформление – учебные заведения, издательские и вещательные центры. Городская теснота диктует особый вид жилища – многоэтажные и многоквартирные здания, без предоставления земельных участков для ведения хозяйства или отдыха.

Городской человек не только житель, единица населения, он создает и живет в новом по своему существу сообществе, городском, и совершенно новой пространственной организации. Горожанин становится таковым одновременно с включением в новый вид поселения, каковым является город. Он составляет собой часть города, а город создает из него горожанина. Человек в городской среде обретает множество ролей, он становится полифункциональным существом и одновременно почти в каждой позиции – он дихотомичен. Разделяются функции горожанина и создаются разнообразные социально-функциональные маски (производитель и потребитель, актер и зритель, самостоятельный и жестко направляемый, ритор и слушатель, священнослужитель и прихожанин и т.п.). Наиболее ярко проявляется такое разделение в специализации производственных функций (гончар, ткач, кузнец и пр.), а также в разделении производственных операций (заготовка, изготовление, украшение и пр.). Горожанин становится «частичным работником». Этот процесс своего апогея достигает в конвейерном производстве.

Психологические черты горожан также подвергаются переработке, постепенно приближаясь к некоторому среднему показателю. Формируется внутренняя убежденность в психологическом отличии горожанина от «деревенщины». Поведение людей, их реакция на те или иные события формируются во время публичных актов – празднеств, зрелищ, шествий, наказаний, которые предписывают определенные реакции поведения и переживания. В городе создается единое, общее, своего рода общее, нивелированное сознание, новая городская ментальность.

Урбанизация – как цивилизационный процесс, характеризуется не только как перемена места жительства людей, но и как глубокие изменения во всех без исключения сторонах жизни человека и общества в целом. В городе возникают и апробируются различные формы взаимодействия людей, вырабатываются правила поведения в частной и общественной жизни, возникают все более опосредованные взаимозависимости, складываются новые формы общения. Город создает телесность и ментальность горожанина.

Урбанизация – понятие, обозначающее процесс возникновения новых типов поселения – городов, а также роста их роли и влияния на всю поселенческую структуру населения. Урбанизация – новая форма пространственно-структурной организации расселения населения, где большую долю и главное значение приобретают города. Урбанизация в историческом развитии реализуется как состояние и процесс, активно воздействующие на все социальное пространство, выступающие в роли средства преобразования.

Город как материально-историческое образование – одна из формрасселения людей в исторической ретроспективе и пространственном континууме. Исторические ступени общества диктуют тип и историческую судьбу города вообще и конкретного города в частности. При исследовании города философская антропологияобращает внимание на взаимоотношения человека (в историческом процессе превращающегося в своеобразный субъект – «городской человек») и изменяющейся среды его обитания (городского пространства). Развитиегорода сопровождается изменением городского пространства, как внешнего (географического и архитектурного), так и внутреннего (ментального, семиотического).

Город - модель современных процессов формирования человеческого в человеке. В процессах урбанизации возникают новые формы институализации и идентификации общества в целом и отдельного человека в частности. При таком подходе общие философско-антропологические проблемы сужены до рассмотрения проблем человека в рамках города. Это позволяет исследовать проблему «человек и город» как специфическую часть философской антропологии через своеобразие соотношенияхарактеристик городского человека через призму его деятельности и взаимоотношений с другими людьми в условиях города.

Урбанология – интегративная наука, изучающая проблемы городов и городских систем с самых разных сторон в их совокупности. Урбанология – слово, которое включает в себя латинские слова «urbs», «logos», - означает «наука о городе»,теория города, интегрирующее знание, которое призвано обосновать и выявить сущностные характеристики города, его исторические смыслы и природу с общих методологических характеристик. Это позволяет рассмотреть город как особое социальное, стадиально-значимое, исторически обусловленное явление, в его тесном единстве с цивилизационным развитием общества. В своем развитии урбанология опирается на урбанистику - описание города.

Представляется актуальным философско-антропологическое понимание городской жизни. В городе появляется новый человек - человек городской - имеющий собственные телесные, ментальные и социальные характеристики и особый образ жизни, выполняющий различные функции, и, в своюочередь, формирующий собственную оригинальную, непохожую на деревенскую или природную новую среду своего обитания - город. Прослеживаются социально-исторических изменения положения человека в пространстве города и его места в городской ткани как объекта, изменяющегося под давлением городских условий, так и активного субъекта, своей деятельностью и воздействием меняющего свою среду и город вокруг себя.

В городе формируется менталитет городского человека, его восприятие городской среды, семиотической «расшифровки» окружающего мира, герменевтической интерпретации мира и самого себя.

Город как феномен культуры и его функциональная среда. . Первая и главная характеристика города - это количественные параметры (численность населения, размеры поселения, плотность населения на единицу городской площади – то, что исследователи называют «теснотой»). А вторая – переплетающаяся с первой – качественные показатели (виды деятельности жителей города, функции, выполняемые городом, взаимодействие с ближней и дальней округой). Вместе с количественно-качественными характеристиками города происходит его пространственное структурирование.

Для города характерно выполнение ряда функций, как для своей собственной жизнедеятельности, так и для округи (производственной, управленческой, экономической, политической, военной и т.п.). Особенностью города является то, что он формирует не только новое по своему характеру, видам деятельности население, но и создает человека нового типа - горожанина.

Город во многом раскрывается как наиболее яркое проявление сущности всемирного исторического и социокультурного процесса. Город - преобразующая сила в развитии новой (по отношению к первобытному обществу) исторически определенной социальности (соответствующей цивилизации). Поэтому для его изучения необходим большой эмпирический исторический материал, выступающий в роли содержательного каркаса определения. Именно в такой новой форме социально-исторической организации, как город, происходит изменение социального и географического пространства, содержания производственной и культурной жизни, усложнения социальных отношений и социально-стратификационной структуры населения. Изменяются социально-политические и производственно-экономические роли не только самих поселений, но и социальные роли людей.

В городе иной становится социальная организация населения. В городе формируется социальное расслоение, дистанциируются и фиксируются различные социальные роли людей, отражающиеся в различных сторонах жизни горожан, начиная от различий в функциях, взаимоотношениях, этикете, одежде, пище, жилище, и заканчивая изменением и особой структурированностью городского пространства, которые выражены: организацией различения и противопоставления пространств видов деятельности - производственные, экономические, идеологические, культурно-досуговые, образовательные и др.; оформлением структуры и выполнения социально-политических ролей определенных групп §населения - мест политического взаимодействия - властей (исполнения и демонстрации) и управляемых (их взаимодействия и противопоставления), их идеологической (религиозной) и правовой поддержки; оформлением структуры и выполнения социально-экономических мест взаимодействия (рынок, банки, различные финансово-экономические учреждения), проживания имущих и неимущих; выделением и отделением территорий для лиц с какими-либо ограничениями - производственными, этническими, асоциальными, медицинскими и др.; а затем изгнанием за границы городских территорий мест позора, казней, лишения свободы преступников (т.е. пространства репрессий), смерти (кладбищ), медицинских учреждений для психических и неизлечимо больных и т.п.

В городе формировалось своеобразное единство физического и социального пространства, - пространство отношений, взаимозависимостей, систем связей и закономерностей. Таким образом, становится ясно, что определение города - это неоднозначная проблема, вовлекающая в свою орбиту множество сторон общественной жизни и обществознания.

Урбанизация как процесс и результат деятельности человека. Урбанизация – понятие, которое можно трактовать в трех смыслах: 1)как возникновение, формированиегорода, как новой формы поселения - городского, отделяющегося от старой аграрной экономической и социальной основы; 2)как процесс возникновения и формирования новой поселенческой структуры, опирающийся на новую основу - индустриальную, их новые социально-экономические, политические, идеологические, психологические взаимосвязи и взаимовлияния, и создающий новую социально-экономическую организацию всего общества; 3) как формирование городского человека, члена новой городской общины, выполняющего ряд новых (по сравнению с сельской, догородской деятельностью) функций, вырабатывающего новую ментальность и существующего в ней.

Урбогенез (возникновение и формирование города) играет роль основополагающей структурообразующей части процесса урбанизации. Он становится необходимым фактором развития общества. Город создает внутри себя и вокруг особую среду - урбанизационную, которая с необходимостью «выделяет» из себя особые структуры, реализующие и обеспечивающие ее существование и развитие. Она выступает в качестве определяющего компонента цивилизации. Эта среда, возникающая в процессе урбанизации, становится основанием и одновременно условием развертывания урбанизационного процесса.

Урбанизационный процесс можно понимать как проявление определенного, исторически ограниченного этапа территориальной организации общества, основными признаками которого выступают: преобладание центростремительной тенденции в размещении производства и расселения людей, что приводит к концентрации экономической и социальной жизни в крупных городах - агломерациях; наличие двух форм поселения (города и деревни) при явном преобладании города; нарастающая замена природных компонентов среды обитания техногенными, «второй природой»; существование социально-территориальных различий, т.е. неоднородности условий жизнедеятельности в системах расселения.

На первом наиболее продолжительном этапе урбанизации, условно называемом «городской революцией», существовало множество разнообразных городских поселений. Несмотря на отдаленность друг от друга, внешнее различие, расположенность на разных континентах - их объединяет одно: тесная связь городов с аграрным окружением. Второй этап - самостоятельное развитие городов, опирающееся на внутренние, собственно городские, процессы. Внутри городов происходило накопление технико-технологического потенциала. Город развивается как центр ремесленной деятельности, тесно связанный с обменно-торговой деятельностью. А вместе с тем он оказывает преобразующее влияние на округу, вызывая новые социокультурные процессы. Городское и пригородное пространство наполняется новыми смыслами, вырабатываются новый социальный и культурный исторический текст.

И третий этап - безудержный рост городов, буквально подминающий под себя почти все поселенческие структуры. Большинство населения планеты живет в городах. Города приобретают гигантские размеры, становятся мегаполисами.

Характерной особенностью урбанизации является активная деятельность человека по созданию городов, формированию урбанизационной среды и по организации новой городской социальной жизни. Урбанизация активно воздействует на все социальное пространство, выступая в роли средства преобразования жизни. Преобразованию подвергаются материальные субстраты географического пространства. Преобразуется и духовная сфера общества. Идеи и сложившиеся в городе формы общения, взаимодействия людей оказывают глубинное влияние на население округи.

Итак, урбанизация - продукт сложных преобразований, преобразований, «выводящих за рамки» определенного типа обществ на исторически новый уровень функционирования. Этот уровень, предполагающий новые принципы и формы организации жизнедеятельности нового урбанизированного общества, характеризует принципиально новое его состояние - состояние цивилизации.

Урбанология как понимание и исследование процессов формирования и существования городов». Урбанология – интегративная наука, изучающая проблемы городов и городских систем с самых разных сторон в их совокупности. Урбанология – слово, которое включает в себя латинские слова «urbs», «logos», - означает «наука о городе».

Урбанология является базовой наукой для исследования города от его генезиса и процесса функционирования до рассмотрения отдельных сторон городского организма, его влияния и взаимодействия с социальными, экономическими, политическими и другими общественными процессами. Город как объект исследования достоин комплексного изучения. Такой интегративной наукой может стать урбанология, которая должна обосновать и выявить сущностные характеристики, исторический смысл и природу города с общих методологических позиций. Реальные исторические процессы формирования феномена города необходимо проанализировать с обобщающих интегрирующих позиций. Город нужно изучать в горизонте не только ретроспективы, но и перспективы. В качестве фактора, создающего Новая научная дисциплина опирается на достижения урбанистики как свода описания городских процессов. Урбанология должна определить природу и характер системы расселения, рассмотреть города как отдельное специфическое явление в ряду подобных, подчеркивая при этом их своеобразие и единство сущностных характеристик. Закономерности развития городских процессов характеризуют не только сам город, как замкнутую на самой себе систему, они влияют и на процессы развития всего общества в целом, выступая его генераторами.

Во-первых, при таком подходе удастся рассмотреть на относительно замкнутом социально-географическом пространстве взаимодействие производства, науки, культуры, образа жизни. Во-вторых, внутри города можно отследить изменяемость, подвижность как геометрического, так и социального пространства, развитие городской среды. В-третьих, станет возможным рассмотрение городской динамики, в ее уникальности, своеобычности и силефункциональных изменений, происходящих в городском организме. И, наконец, в-четвертых, этот подход позволяет рассмотреть развитие исторически сложившихся (или складывающихся) общностей самих городских сообществ и, в частности, городского человека как субъекта и объекта процесса урбанизации.

Урбанология - своеобразный интегратор научного анализа всего процесса урбанизации. Она должна включить в себя междисциплинарные исследования. Комплексное изучение важно для разработки общей теоретической основы процессов, как урбанизации, так и общественного прогресса в целом. Ведь именно в рамках города в относительно компактном географическом и социальном пространстве наиболее выпукло видны взаимосвязи и переплетения различных сторон развития общества, видов деятельности людей и их взаимодействия.

Социальная динамика общества проявляется, прежде всего, в городах. Горожанин, общность горожан, городское сообщество – особые характеристики человека и человеческого единения, особые объекты исследования. Урбанология особое внимание уделяет изучению взаимодействия человека и городской среды, которую он сам творит, изменяет и созидает.

Урбанология изучает город как социально-историческое явление, как самое полное проявление цивилизационного процесса с самых разных сторон в их совокупности, выделяя роль человека, ставя его в центр своих интересов.

Философско-антропологические основания исследования урбанизационных процессов. Философская антропология – это наука, целостно изучающая во взаимодействии с другими дисциплинами человека, его физическую и духовную жизнь в прошлом и настоящем, протекающую в условиях различных форм деятельности и пространственного расположения, в составе тех или иных социальных и этнических групп. Наиболее развернутая философско-антропологическая характеристика понимания человека в европейской философии принадлежит М. Шелеру, который отмечал, что существуют естественно-научная, философская и теологическая антропологии, которые не интересуются друг другом, единой же идеи человека у нас нет. Он определял философскую антропологию как философскую концепцию, которая охватывает человеческое бытие (существование) во всей его полноте, определяет место и отношение человека к миру. Философская антропология ставит и ищет ответы на вопросы общефилософского плана как, например, традиционный вопрос о том, что есть абсолютно сущее бытие, с точки зрения человека.

Х. Плеснер продолжил разработку философско-антропологического направления. Он предложил рассматривать человека как часть общей проблемы миросознания, поставив задачу постичь природную сферу человека, а не ограничиваться изучением его только в качестве субъекта духовного творчества и моральной ответственности.

М.Хайдеггер придал термину «Dasein» особый смысл для обозначения наличного бытия или существования вообще, соотнеся его с существованием человека, который как сущеевыделяется в ряду других сущих тем, что относится к своему бытию. Слово «Dasein» фиксирует не человека вообще, а спектр бытия, раскрывающийся в человеке. Указание «вот» (Da) на раскрытость предполагает отношение в смысле бытия, взятого как понимание. На этом пути, становится возможным, вернее, появляется возможностьпродумать и существо самого человека в ориентации на бытийную раскрытость.

Следуя хайдеггеровской мысли о человеческом бытии-понимании, философская антропология открывает суть человека в его полифоничности. В философии, науке и, даже, в религии встречаются различные стороны понимания человека. Философия открывает трансцендентальные дискурсы о мире и человеке. Наука отыскивает объективные характеристики и значения. Религия обращается к сверхъестественному и сакральному. А повседневность, в которой растворен человек, выступает совокупностью обыденного опыта, традиций, предрассудков, предубеждений, заблуждений, отрывочных научных представлений и нравственно-правовых установлений. Все три позиции оказываются похожими, если не в содержательном, то в структурном отношении.

В книге «Философская антропология» Б.В. Марков дает отправную точку к рассмотрению проблемы человека как основополагающей для этого философского направления. «В философии и гуманитарных науках человек определяется как носитель разума, он принципиально отличается от животных своей разумностью, позволяющей сдерживать и контролировать телесные влечения и инстинкты… Люди буквально всему должны были научиться сами и все, что они умеют - это продукт культурного развития, воспитания и образования. Человеком не рождаются, а становятся». И можно продолжить эту мысль тем, что городским человеком, горожанином тоже становятся в процессе взаимодействия человека и городской среды.

Приложение проблематики философско-антропологического понимания человека к исследованию городского человека, конечно, представляет собой своего рода сужение проблемного поля. Но выбор такого объекта как город, представляющего собой тип исторического расселения людей и исторической организации общества, позволяет конкретизировать общефилософские и философско-антропологическиехарактеристики общего понимания человека.

Герменевтика городского пространства. Человек создает город и живет в этой созданной им городской урбанизированной среде. Он понимает сам город как модель мира, пытается постичь как город и мир в целом воздействует на человека. Мир, бытие человека в мире приобретает специфическую окраску, своеобразную призму.

Герменевтика как одно из направлений философской мысли может предложить некоторые подходы к пониманию и решению проблем взаимодействия человека и мира, и в частности, человека и урбанизационной (городской) среды. Герменевтика понимается как «раскрытие (прояснение) ранее скрытого». Это, во-первых, искусство понимания как постижения смысла и значений знаков, во-вторых, теория и общие правила интерпретации текстов, и, в-третьих, философское учение об онтологии понимания и эпистемологии интерпретации.

Центральным аспектом герменевтики Ф. Шлейермахера является идентификация исследователя текста с индивидуальным, уникальным содержанием духа («индивидуальностью»), скрывающегося за текстом, чтобы понимать автора даже лучше, чем он сам себя понимает. Основная проблема понимания связана с пространственной и временной дистанцией, разделяющей исследователя и объект. Герменевтика должна способствовать преодолению дистанции между ними.

В.Дильтей обратил внимание на то, что познающий субъект является историческим существом. Он сам творит историю, и сам ее пытается объяснить. Исходя из этой сращенности исторических событий и их понимания, он считает, что историязанимается теми взаимосвязями, которые могут быть пережиты индивидом. В самом же переживании нет различия между актом переживания и тем, что внутренне воспринимается, переживание является неразложимым далее бытием.

М. Хайдеггер в «Бытии и времени», развивая философскую герменевтику, стремился раскрыть смысл того сущего, которое есть мы сами - Dasein. Для обозначения обращающегося в мире Dasein Хайдеггер ввел понятие «бытия-в-мире» (In-der-Welt-sein). Бытийный модус растворения в мире сущностно обусловливает и феномен, отвечающий на вопрос о кто- Dasein. В данной связи обозначаются две структуры «Dasein: со-бытие (Mitsein) и со-присутствие (Mitdasein). В этом кто-способе бытия находит свое основание модус повседневного бытия самости. Другие, встреченные Dasein, всегда делят ним и между собой мир, и поэтому мир экзистенциально есть совместный мир. В этом совместном мире бытие Dasein есть событие с другими в модусах заботливости». Хайдеггер понимающе относится к миру, которое всегда есть бытие-в-мире.

Гадамер, высоко оценивая хайдеггеровскую позицию, считал, что именно она позволила отойти от жесткого историзма, благодаря его трансцендентальной интерпретации понимания проблема герменевтики приобрела универсальные очертания, даже приращение нового измерения, в философском развитии следует за его концепцией.

Традиционная герменевтика, прежде всего, была «искусством понимания», которое было занято интерпретацией текстов. Город и городское пространство в этом плане можно рассматривать как своего рода текст. Гадамер специально останавливается на понимании архитектуры. Он считает архитектуру самым благодатным материалом для рассмотрения проблем понимания. Герменевтика исследует мир в единстве понимания и интерпретации.

П. Рикер при дальнейшей разработке философской герменевтики выявил два способа ее обоснования путем обращения к феноменологии. Первый путь - это обращение к онтологии понимания (в соответствии с позициями Хайдеггера и Гадамера), рассмотрение понимания как не только способа познания, но как способа бытия. Второй путь - это онтология понимания в ее соотнесении с эпистемологией интерпретаций, исходящей из семантического, рефлективного и экзистенциалистского планов.

Проблемы герменевтики ставились и обсуждались в русской философии (Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин, П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев и др.) Сегодня герменевтика предстает как одна из фундаментальных форм осмысления человечеством духовного опыта, способа его бытия как понимания и постижения бытия.

Герменевтика - дисциплина, анализирующая процесс понимания в самом широком смысле слова. Понимание - проблема не только гносеологическая, но и онтологическая. Универсальный смысл понимания не может быть ни чисто объективным, ни чисто субъективным. Смысл всегда личностен. Именно человек создает смысл, акт придания смысла - есть всегда творчество, а творчество есть процесс создания и творения смыслов. Герменевтика расширяет возможности исследования город аи человека в нем.

Семиотический анализ символического пространства города» . Наука о знаковых системах - это семиотика. Существует несколько подходов к ее определению. Идею семиотики высказал Ф. де Соссюр в «Трудах по языкознанию», как область знания, объектом которого является сфера знакового общения, как «науку, изучающую жизнь знаков в рамках жизни общества». Он определял знак как единство означаемого и означающего. Это единство тесно связано с проблемой понимания, а, следовательно, с ментальностью воспринимающего. Необходимо указать на трудности понимания и применения понятий «знак». Между объектами действительности и знаками, обозначающими эти объекты, существуют определенные отношения: отношения замещения, указания, воспроизведения. Эти разнообразные отношения предлагают, в свою очередь, целый спектр интерпретаций. С одной стороны знаки выступают как нечто пассивное, только фиксирующие те или иные объекты, а с другой как активное, побуждающее начало, воздействующее на предметы и на поведение людей.

В городах, особенно, в их архитектуре, мы сталкиваемся с подобного рода семиотическими эволюционными рядами: сменами архитектурных стилей, сохранением или, наоборот, перестройками имеющихся сооружений и т.п. В них можно наблюдать последовательность замещения одних объектов другими, при котором новые предметы и явления сохраняют старые названия и обозначения, наполняясь новым содержанием. Смена архитектурных стилей, развитие и смена утилитарных и символических предметов всей городской среды и повседневного обихода, социально-структурные изменения - все они сохраняют «семиотическую» историческую память: одни знаки и символы наполняются новым содержанием и смыслом, другие исчезают.

Наиболее близка к такому пониманию городских пространственных знаков и их интерпретации горожанином позиция У. Эко, изложенная им в книге «Отсутствующая структура. Введение в семиологию». Он считает, что «одной из областей, в которых семиология более всего востребована временем и жизнью, является архитектура. Именно в архитектурных сооружениях с наибольшей, возможно, силой воплощается противоречивость семиотики как организации жизненного пространства человека, культуры, и цивилизационного развития общества в целом».

Знаки и символы выступают не только отражением уже существующих объектов, они вместе с их осмыслением создают мир. Город и городское пространство предоставляют большие возможности для человека прочитывать его при помощи символов и знаков, и, в свою очередь, награждать такими символами и знаками городское пространство. Иконический знак (архитектурный, в том числе), не только информирует, но имеет предписывающую функцию.

У. Эко существенно расширил систему знаков-символов, введя понятия «код», «риторика» и «идеология», где два последних обозначают контекст, в котором существуют и взаимодействуют коды. Код понимается им как то, что задает и систему константных общезначимых значений, и систему локальных, частных значений (так называемых «лексикод»). Семиотика позволяет человеку маркировать городское пространство, окружающее его. Это семиотическое кодирование закрепляется в языковых знаках, в трансляции исторической памяти, а также в восприятии человеком настоящего, а также одновременно - будущего и прошлого.

В семиотических знаках города кодируется восприятие и понимание человеком окружающей его среды, придание ему определенных смыслов, различение собственного личного индивидуального пространства и его соотношение с пространством Другого, с пространством Всех, с объективированным пространством поселения. Потому-то для исследования города необходимо обращение к исследованию семиотического смысла городского пространства.

Цивилизационно-антропологическое значение городского пространства . Город выступает структурирующей формой по отношению к человеку. Г ородской человек создает пространственное устройство города и одновременно город формирует человека.

Городского человека можно рассматривать в нескольких плоскостях: 1) в пространственных характеристиках; 2) в функциональных характеристиках, которые, в свою очередь, включают в себя профессионально-производственные, управленческие, социально-стратификационные и этнические стороны; 3) в характеристиках социально-стратификационных групп: одни изкоторых признаются полноправными горожанами, другим предписано проживание на особых городских территориях – гетто, а третьим – особой группы изгоев, которых в городе или вытесняют на социальную и пространственную обочину, или вообще изгоняют за черту города.

Рассмотрим пространственные характеристики. Но указать пространственное положение человека – недостаточно. В этомпространстве человек должен быть укоренен. И эта укорененность человека в городе оформлена пространственно и социально. Пространственная укорененность выражается в том, что горожанин живет в искусственной среде: жилищах, общественных и производственных помещениях, архитектурно оформленном пространстве города. Социальная укорененность выражается в социальных процедурах легитимации и общежития.

Человек городской во многом – обособленная личность, самостоятельно делающая выбор рода и вида своего занятия, способа добычи своего хлеба насущного, этических норм поведения, убранства жилища и типа одежды. Городской человек живет бок о бок с людьми, с которыми у него нет кровнородственных связей, но есть и формируются отношения соседства. Сосед – человек, с которым при всей близости и тесноте необходимо научиться соблюдать определенную социальную дистанцию, не вмешиваясь в его личную жизнь и не допуская его слишком близко в свою собственную. Эти отношения регулирует этикет, и более жестко - закон.

Новые функции возникают у человека в городе в связи с переустройством всей жизни. Характерно, что человек от раннего синкретизма функций в архаичном обществе («и швец, и жнец, и на дуде игрец») в городе переходит к полифункциональности: разделяются функции производителя и потребителя, продавца и покупателя, оратора и слушателя, священнослужителя и паствы, актера и зрителя и учителя и ученика, руководителя и подчиненного и т.п.

На это опирается социально-стратификационная характеристика. Социально-стратификационные различия наиболее ярко выражаются в различении и противостоянии социально-производственных функций и социальных ролей у городского человека. Например, формируются роли человека - собственника средств производства и человека, лишенного их.

В городе закладываются начала государства, как структуры управления и взаимодействия людей, опирающейся на безличный закон, игнорирующей личные и кровнородственные отношения, предъявляющей ко всем гражданам одинаковые требования и наделяющей всех равными правами и обязанностями. А вместе с тем выделяются люди (функционеры) выполняющие управленческие функции, надзирающие за правильностью следования нормам и наказывающие за их искажение и нарушение.

Еще одна социальная сепарация поджидает человека в городе – эта смешение и различение племен, рас и народов. В одних случаях межэтническое противостояние сглаживается юридическими актами, провозглашающими равенство горожан (граждан) независимое от происхождения, расовой или социальной принадлежности. В другом - этнической или профессиональной группе предписывается изоляционная мера - проживание в особых районах города (гетто и т.п.). В то же время из-за тесного соприкосновения с людьми других этносов каждый горожанин осознает свою этническую принадлежность и одновременно научается жить в полиэтническом мире.

Через своеобразные исторические «вызовы» город предъявляет новые требования к человеку и заодно создает социальные институты, через которые человек реализует эти «социальные вызовы и заказы» города и развивающегося общества. Таким ответом на «вызов» является создание письменности. Школа, образование в целом становится одним из действенных факторов социально-стратификационного расслоения общества и его закрепления. Грамотность становится маркером человека городского. А, вторгшись в область религиозной идеологии, письменность становится одним из условий и оснований для формирования монотеистического мировоззрения, новой системы передачи и сохранения принципов веры.

Вообще письменность и анонимность городского общения создают возможность «социального блефа», возможности имитировать того или иного городского персонажа. Становится возможным подделки не только возраста, но и пола.

Итак, в городе формируется особый тип человека – горожанин, обладающий рядом своеобразных характеристик, диктуемых своеобразием его пространственного положения, выполняемых функций. В городе появляется новый человек – человек городской, - имеющий собственные телесные, ментальные и социальные характеристики и особый образ жизни, выполняющий различные функции, и, в свою очередь, формирующий собственную оригинальную, непохожую на деревенскую или природную новую среду своего обитания - город.

Телесность городского человека» . В городе другой становится телесная структура человека, его телесность, его габитус. У городского человека и телесность искусственная по сравнению с габитусом деревенского человека. Город предъявляет человеку свои требования и правила, которым тот должен неукоснительно следовать, чтобы вписаться в городскую машину как производственную, так и обыденно-бытовую. Каким должно быть тело городского человека? По мнению Б.В. Маркова - «тело это не организм, а такое же порождение цивилизации, как и все то, что создано человеком. Оно является символической системой и при этом совершенной и экономичной машиной, в которой используются преобразованные природные или искусственно выращенные и протезированные обществом органы. Поверхность тела испещрена культурными знаками, а его внутренние управляющие структуры - душа и разум используются как носители и исполнители общественных означающих. При этом жилище, предприятие, школа, рынок и церковь представляют собой дисциплинарные пространства производства человеческого».

В городских условиях таким формообразующим условием выступает, в первую очередь производство. Производственный цикл в городских условиях преодолевает сезонную цикличность. Вместе с новым циклом работы изменяется психика и телесность рабочего человека. Он приспосабливается к производственным операциям, приучается к выполнению частичных операций по созданию продукта. В городе к его телу предъявляются другие требования, и он в соответствии с этими новыми требованиями изменяет свою телесную структуру.

У городского человека другой уровень сознания, структура и характер отношений к миру вещей. Одежда становится не только утилитарным элементом, но и символическим знаком внутреннего изменения человека. «Человек, выступающий в определенной общественной роли, например, в роли жреца, вождя, судьи, облачаясь в свою символическую одежду, надевая на себя соответствующие атрибуты (например, судейскую цепь, священное облачение, парадный мундир), окруженный предметными проводниками (обстановка храма, судебного зала, парламента), часто совершенно трансформируется и перестает походить на самого себя, каким он бывает в частной жизни, вне этих атрибутов», - замечал П.А. Сорокин. Примерами такой практики являются армия и образовательные учреждения, в которых происходит создание новой телесности.

Религиозная идеология, начиная с первобытных верований, также заботится о теле человека и формирует его. Христианство может привести впечатляющие примеры. Буддизм также обучал людей формировать свое тело, обуздывать гордыню. В буддийской иконографии и идеологии те или иные качества людей воплощаются в образах различных животных.

В связи с новым пониманием телесности в городе начинает развиваться система медицинской помощи, открываются больницы, госпитали, т.е. больное тело помещается в особое пространство. Причины этого были различными. Одна - это возможности квалифицированной медицинской помощи, другая - теснота городского жилья, невозможность предоставить больному необходимые условия и уход дома. Тело человека признается больным или здоровым в зависимости от того, признает или нет его таковым медицина. Так что вопрос о телесном здоровье человека выносится за пределы его собственной компетенции и решается посторонними людьми, медицинскими специалистами.

Подобно тому, как первобытное общество создает человека своего общества, нанося несмываемые знаки на его тело и душу, так и город воздействует на горожанина. Городской человек формирует свою внешность (одежда, прическа, борода, косметика), поведение (соблюдает нормы и правила общежития) и общение (безличность, отстраненность от Чужого, Другого, предоставление свободы другому до определенных пределов, отстаивание своих прав, одиночество, социальный «аутизм») по нормам и требованиям городского общества. Город воздействует на тело человека как дисциплинирующее пространство. Изменения происходят во всех областях проявления человеческой телесности: питание, забота о здоровье и образовании, продолжительность жизни, и даже сама смерть.

Городской менталитет . Менталитет горожан представляет собой общественное сознание и социально-психологическое осознание особой общности людей, объединенных пространственно, социально-исторически и экономически организованных в городе. Так что ментальность городского человека - это выражение особенного его состояния, переживание и самооценка его деятельности и связей, а также часть менталитета всего общества в ту или иную эпоху. Понятие менталитета включает в себя: 1)мировоззрение как целостное представление о мире, природе и человеке, 2)внутренние психологические установки людей, готовность их к восприятию каких-либо идей или их защиты, система чувств и переживаний. Эта сложная совокупность сознательного и бессознательного оказывает глубокое влияние на всю систему установок, восприятия, оценивания окружающего, самосознания, самоидентификации человека и выбор им своего поведения.

Ментальность городского человека можно очертить как бы тремя кругами. В одном из них – ментальность отдельного горожанина, во втором – ментальность, которая продиктованавзаимоотношениями «человек – человек», «Я – Другой», а в третьем круге можно рассмотреть взаимодействие «человек – общество или общественные институты». 1)Ментальность отдельного человека проявляется в том, что индивид осознает себя горожанином. Т.е. в первую очередь он подчеркивает свое пространственное местоположение как составную часть более крупного единения – города. Называя себя москвичом, ньюйоркцем или петербуржцем, горожанин подразумевает какие-то черты и качества, характеризующего родной город, а вместе с ним и его самого. 2)Вместо отношений близких людей - родственников, друзей и т.п. оформляются довольно безличные отношения – соседей, «Я - Другой», «Я - Мы», «Другой - Другой» и т.д. Усваивается и оформляется противоречивая культура социальной общности, где каждый человек довольно автономен, и в то же время он тесно связан с другими. 3)Городской человек вступает в экономические, политические и правовые отношения с другими людьми и с городом. У человека здесь вырабатывается «социальный отклик», он принимает, отвергает, или остается индифферентным к их воздействию. Горожанин ощущает свою близость к власти, если даже он не включен в систему властных отношений.

Отношение к труду в городских условиях тоже изменяется. Труд включается в ментальность горожанина как необходимая составная часть его жизнедеятельности.

Город представляет собой настоящий полиэтнический тигель. Горожанин осознает свою этническую принадлежность, противопоставляя себя представителям других этносов. Одновременно вырабатываются нормы сотрудничества с другими горожанами и чувство единства, как жителей одного города.

Противоречивый характер городских условий находит свое выражение в том, что город одновременно способствуют и веротерпимости и религиозной нетерпимости. Нередко социальное напряжение, социальное противостояние принимают форму религиозно окрашенного конфликта, сопровождаемого буйством толпы, человеческими жертвами, социальными и экономическими потрясениями. Господство монотеизма в умах и деятельности людей не всегда разрешает социальное напряжение. В его рамках иногда еще более ужесточаются социальные нравы и осуществляются преследования по религиозным мотивам.

Ментальность городского человека есть часть менталитета общества, всего общественного сознания. В ментальности каждого отдельного человека могут существовать отдельные части менталитета общества, или даже их искаженные представления, однако каждый человек, в конечном итоге, принимает его, опирается на общественный менталитет или отталкивает, вступая с ним в конфронтацию. Ментальность городского человека формируется и сохраняется, транслируется из поколения впоколение, который передается и поддерживается через механизмы массового сознания и различные (например, правовые, образовательные, религиозные) процедуры и институты.

Образ жизни городского человека . В качестве объекта такого исследования может выступить не только отдельный индивид, но и сообщества людей, группы и общество в целом. Образ жизни, во многом определяется условиями, средой как своего рода метасистемой, основополагающим компонентом которой в нашем исследовании выступает город. Жизнедеятельность человека определяется действиями людей по удовлетворению их жизненных потребностей. В свою очередь, потребности разделяются на две мощные ветви биофизическую (витальную, жизнеподдерживающую) и социальную (социокультурную).

Образ жизни - сложное понятие, общесоциологическая категория, которая применима для характеристики совокупности конкретных форм жизнедеятельности людей во всех сферах общественной жизни, протекающих и взаимодействующих в природных и социальных условиях, способ удовлетворения потребностей людей в существующих природных и социальных условиях. Основных черт труда, быта представителей определенной социальной группы общества или этногеографической группы.

В городе удовлетворение почти всех потребностей (и биологических, и социальных) связано с условиями жизни, диктуемыми городской средой, в которой создается дополнительная, надприродная, искусственная система. Эта система в свою очередь диктует новые потребности, и человек изыскивает возможности для их удовлетворения, создавая не только новые товары, но и новые коммуникационные пути.

Для городского образа жизни характерно расчленение видов деятельности вместе с разделением пространства. Сама человеческая деятельность расчленяется по функциям, причем не только на крупные составные части (производство, быт и домашнее хозяйство, системы образования, здравоохранения, досуга, идеологии, коммуникаций и пр.), но и внутри них (внутри производства на отдельные операции, инженерно-коммуникативное обеспечение бытовой сферы, по формам и видам образования, формам медицинского обслуживания и т.д.).

Горожанину предлагается широкий выбор видов производственной деятельности. Для городского образа жизни характерно разделение трудовых операций на составные технологические части, связи между которыми осуществляются на основе товарно-денежных отношений. Трудовая деятельность именно в городе приобрела товарно-экономический характер. Она во многом определяет и диктует характеристики других сторон городского образа жизни.

Разделяются, фактически, исключая и в то же время предполагая друг друга, - пространства рабочее и жилища, развлечений и досуга и т.п. Жилище становится принципиально иным. Для городского жилища характерна скученность, теснота.

Кроме того, изменяется временная зависимость жизнедеятельности человека в городе. Горожанин подчиняется прямолинейному стадиальному движению времени, искусственно разделенному на время труда, досуга, отдыха и т.п., вместо природного круговорота времени и естественной смены видов деятельности.

Развитие экономической сферы образа жизни горожан переживает ряд метаморфоз, охватывает все стороны жизни горожанина и оказывает влияние на пространственную среду города, принципы градостроительства, архитектуры. Пространство города получает собственное своеобразное семиотическое значение и пространственную организацию.

Итак, образ жизни - важная многомерная категория, характеризующая разнообразные проявления жизнедеятельности человека в различных условиях. Городской образ жизни - характеристика жизнедеятельности горожанина. В нем находит свое отражение. своеобразие сфер деятельности горожан (производственной, семейно-бытовой, культурной, коммуникационной и других), определяемое городскими условиями (физическим пространством, управленческой структурой, социальной организацией и др.), В нем выражаются формы жизнедеятельности, как всего городского сообщества, так и социальных групп, возникающих и существующих в городе, а вместе с тем и каждого отдельного индивида.

Физико-географическое пространство города . Город выступает организацией внешнего (по отношению к городу) и его внутренней пространственных структур. Город представляет собой соединение двух сторон пространства – внешней, объективной, географической, природной, независящей от человека, и внутренней, рукотворной, созданной человеком, архитектурной, организованной по законам не только целесообразности, но и красоты.

Город выступает формой упорядочивания мира, выражением соотношения человека и мира, соотнесением обжитого человеком пространства с мировым пространством, дает ему культурные координаты («обитаемое и необитаемое», «далекое и близкое», «около, вне, внутри» и т.п.). Внутреннее пространство города, организованное, обозначенное улицами, площадями, домами и другими сооружениями, структурирует не только само себя, но и создает особую городскую мультикультурную атмосферу, диктует род занятий людей, тип их общения между собой, образ жизни.

При создании города на первый план выдвигается воля человека – архитектора и проектировщика. В архитектуре города, в его планировании мы сразу наталкиваемся на причудливое сплетение необходимости учитывать физическое пространство города (его ландшафтное местоположение, географические, климатические, пространственные особенности) с одновременным его ментальным пониманием (назначением, смысловым значением как отдельных объектов, сооружений, зданий, их взаимным расположением, так и их общей совокупностью), с тем как город понимается, воспринимается и рассматривается человеком.

Внутреннее пространство города организуют архитектурные сооружения, расставляя своего рода маркеры городского пространства, размечая его, диктуя взаимный «знаковый вес» отдельных сооружений, частей города и города в целом. Человек одновременно и диктует этот своеобразный архитектурный «текст» и прочитывает его.

Основные различия в городской планировке в какой-то степени исторически обусловлены: прямоугольно-решетчатая, линейно-лучевая и радиально-концентрическая. Особенно ярко эти различия проявляются в развитии средневековых европейских городов. Прямоугольная структура пересекающихся улиц восходят своими корнями к античным временам, позднеримскому «сите». Линейно-лучевая структура представляет собой вариацию прямоугольной, только улицы расходятся от одного центра лучами. Радиально-концентрическая планировка указывает на своего рода иерархию организации пространства по значению (тогда в центре располагается главное административное здание, религиозный центр, жилище правителя), или же по времени сооружения (тогда в центре самые старые здания). Такая планировка характерна для «стихийного» города, в отличие от основанного по плану. В то же время более жесткая упорядоченная структура прямоугольной или лучевой планировки наводит на мысль о более жесткой социально-политической организации общества, нежели радиальная. Так пространство приобретает дисциплинирующие свойства, диктует формы поведения человеку.

Итак, город представляет собой особую структурирующую организацию физического и географического пространства, деформирующую природную пространственную структуру и создающую свою собственную – внешнюю и внутреннюю. Город с самого своего первого появления разрушает ландшафт, внося изменения в его природную структуру. Он обладает собственным физическим пространством, выступает самостоятельным географическим объектом, влияет на окружающее географическое пространство, вовлекая его в разнообразные взаимосвязи. Внутреннее пространство города можно воспринимать и как физико-географическое, и как антропологическое, организованное человеком, сообразуясь с его потребностями. Антропологический характер пространства города проявляется в его внутренней организации, направленной на удовлетворение потребностей человека: жилище, безопасности, общения, управления, обеспечение продовольствием и водой, санитарно-гигиенических требований, и, сугубо человеческой потребности, - эстетической. Как физико-географическое пространство город проявляется в его приспособленности к природным условиям: климату, рельефу, местности, растительности, строительным материалам, привлекаемым в качестве материала, создающем пространство города, его здания и собственную городскую телесность.

Обе стороны, характеризующие физико-географическое пространство города, тесно переплетаются между собой, постепенно формируют облик города, диктующий его сходство и единство с другими городами и резко отличающие один город от другого, придающие тому или иному город неповторимый облик и семиотическое значение.

Социальная стратификация населения в пространственной организации города . Формирование социальной структуры городского населения – процесс во многом противоречивый и многозначный, тесно связанный с системой расселения людей. В городе проявляется явное неравенство, не замутненные родовой символикой уравнительного единства, и в этом плане, возникают «чистые» социальные группы, различающиеся по уровню экономического и социального «веса», потребления, круга общения, районам расселения. И отношения вне групп, отношения между группами также закрепляли и провоцировали социальное расслоение в социально-психологическом и физическом пространстве.

Потому-то социально-стратификационная структура населения - одна из главных характеристик города в его динамике и статике. Рост населения, изменения его социально-экономических и ментальных сторон, диктуют изменения форм расселения, взаимодействия и взаимовлияния. Эти процессы находят свое выражение как в физическом времени и пространстве, так и в социальном времени и пространстве.

Цивилизационное развитие общества неизбежно приводит к социальному неравенству. Социальная стратификация общества – это естественно-историческая линия развития общества. Неравенство проявляется буквально во всем. Но психологически люди воспринимают его как несправедливость и чаще всего ненавидят от всей души невидимые, но непреодолимые (по крайней мере, трудно преодолимые) социальные границы. Стремление к равенству, к стиранию стратификационных различий часто приводят к новому неравенству.

Город как выразитель новой формы поселения сам навязывает новую пространственную организацию расселения своего населения, изменения как количественного, так и качественного его состава.

Совершено особое место занимали в организации городской жизни новые институты управления, связанные с собственно городскими структурами деятельности, в частности с административным управлением, решением проблем распределения продукта и средств производства и т.д. Они обеспечивают зарождающиеся городские отношения и новые социальные связи. С одной стороны они выполняют новые, содержательные функции. С другой - они часто сохраняют старую форму организации, опираясь на традиции и обычаи. Долгое время внутри системы правового регулирования сохраняют старые оболочки первобытно-общинных отношений.

Для определения места человека в социально-стратификационной структуре общества существует целая гамма показателей - экономических, политических, психологических, явных и скрытых знаков, символов и понятий, отражающихся в системах расселения. Кажется, что люди, выбирая место жительства и район проживания или отдыха, тип жилища, следуют за переменчивой модой, но сама мода выступает здесь социальным индикатором пространственной организации общества.

Христианский храм, особенно в средневековом городе, выполняет не только религиозные и нравственно-нормативные функции. Храм играет роль легитимирующего органа, он придает законность актам гражданского состояния, фиксирует гражданство людей, их единство в социальном и правовом пространстве, их единые права и обязанности, влияет на социальное положение человека и его социальный «вес».

Социальное расслоение четко прослеживается в пространственном расположении самих зданий, где живут люди и в качестве помещений. Высокое социальное положение подчеркивалось роскошными дворцами, которые наиболее полно выражали социальную дифференциацию городского общества. Жилища людей всегда являются важными составляющими внутреннего городского пространства и говорящими характеристиками социального положения жителей. Жилище - это место, где человек живет, место, где человек приклоняет голову на ночь, и в то же время символический знак его социального статуса, закрепленный местом проживания, характером жилища, его внутренним убранством, набором и назначением предметов домашнего обихода. Строительство дворцов закрепляло социальное неравенство не только в социальном пространстве, но и геометрическом.

С увеличением числа городов и с ростом городского населения все более обостряется проблема жилья. Проектирование жилья, как деятельность и особая сфера ментальности, опирается на некоторые общетеоретические воззрения, своеобразную философию строительства. Жилье должно быть демократичным, т.е. доступным для многих. Оно должно предоставлять достаточный уровень комфорта и безопасности.

Справедливости ради надо добавить, что городские власти всегда стремились упорядочить места проживания по разным основаниям, не только этническим. Предписывалось расположение вредных, загрязняющих или шумных производств, людей некоторых профессий (женщины легкого поведения в так называемых «кварталах любви», военные в казармах, монахи в монастырях, палач жил за городом и т.п.). Город представляет собой новую пространственную структуру, пространство новой жизни, более цивилизованной и более жестко организованной, нежели сельская община.

Таким образом, город является создателем нового типа пространства - социального, где люди не только живут и занимаются разнообразной деятельностью, но создают новый тип отношений, новую многогранную структуру общества, основанную на осознании глубоких различий и противоречий между ними, социальных, политических, экономических и этнических неравновесий. Эти новые отношения выражаются в системе расселения внутри города, создают новую топографию города и общества в целом, отражающую разнообразные социальные различия и противостояния между отдельными людьми и между сообществами, а также их сотрудничество в рамках единого городского пространства.

Ментальная картина города является выражением представлений о пространственной организации и особой собственной атмосфере города. И хотя это понятие наполнено субъективным содержанием, которое как будто не к лицу такому объекту как город, тем не менее, обратимся к тому, что можно назвать «ментальностью города». Ментальность города зависит от того, какое содержание и значение вкладывают горожане в город, а также от того, какой внутренний знаковый заряд несет в себе сам город, как его семиотическое содержание воспринимается и интерпретируется горожанами.

Ментальность горожан сказывается на его обороноспособности, устройстве города, его независимости, могуществе, богатстве, красоте, уникальности. Городской патриотизм, готовность к защите своего города от нашествия врагов, гордость за свой город, забота о престиже родного города, понимание города как «своего, одного, любимого, самого красивого» - эти представления носят как бы эфемерный нематериальный характер, но в свою очередь оказывают большое влияние на поведение горожан, а через них на облик города.

Начиная со стены, кругом охватывающей городскую территорию, мы сталкиваемся с многозначностью содержания и понимания города. Стена, как один из важных (но не обязательных) показателей города, восходит к понятию магического круга, круга, защищающего не только от географического земного пространства, как чужого, но и от сверхъестественного, неогражденного, чуждого, угрожающего, неосвоенного, неокультуренного.

В городе создается своего рода модель космоса - собственный микрокосмос. На буддийской иконе-танка это сочетание носит название «мандала» и символизирует магическое воплощение порядка мироздания. Квадрат обозначает земное, человеческое (человека и его «несовершенное» угловатое жилище), а круг означает небесное, божественное (небо как «совершенное», завершенное, всеохватывающее). Фактически, в мандале находит отражение соотношение любого человеческого жилья и мира. Уже кочевник или воин, разбивая свою стоянку, следует этой изначальной планировке. Круг, несущий магическую нагрузку, одновременно самое экономное размещение защитных средств, ограждает от сверхъестественных враждебных сил и позволяет оптимально расставить защитные средства (повозки, например). Городская территория, охваченнаястеной, семиотически воспроизводит ту же картину мироздания.

Чем больше становится город, тем труднее горожанину охватить его одним взором. Для ориентации в городе у него обычно создается особая карта, которая как бы открывается его внутреннему взгляду. Это ментальная карта города. Она может ни во всем совпадать с общей ментальной картиной города, с физическим пространством, ибо фиксирует только те участки города, которые человек считает значимыми для себя. Иногда это доведенная до автоматизма дорога, обыденное передвижение от одной точки города до другой, иногда – отмечаемая несколькими яркими, позитивно или негативно окрашенными в психологическом плане ориентирами, схема пространства. Ментальная карта «прочитывает» городскую среду, наделяя ее дополнительными знаками: ориентировочными, ценностными, эстетическими, личностными и т.п. Ментальная карта - не простой слепок действительности, это комплекс представлений человека, расставляющего координаты среды. В них даже могут быть вплетены звуки или запахи.

Но вместе с тем, ментальные карты, будучи наполнены личностным восприятием, личным опытом и переживаниями, тем не менее, согласуются с объективной картографией. Это становится возможным с усвоением общепринятых систем координат: стран света, общезначимых объектов, в роли которых выступают архитектурные доминанты, которые своей выразительностью образуют каркас общей ментальной картины. Вместе с ориентацией по странам света они служат основой для единения множества представлений людей, придают им общую основу.

Для ментальнойоценки важным являетсявосприятие частей городского пространства через иерархическое ранжирование - «выше», «ниже». Недаром таково ранжирование частей города на разных континентах и в разные времена. Центр человек оценивает как «выше», а периферию как «ниже». Такое понимание тесно связано с эгоцентрическим началом психологического восприятия, а также зачастую диктуется особенностями самой городской среды. В центре бывают сосредоточены не только высокие (в смысле этажности, высоты) здания - управленческие, идеологические, досуговые, но и наделенными «высокими» функциями учреждения (дворец властей, религиозные храмы, театр, желательно, оперный и т.п.) Потому и в представлениях горожан эти объекты наделяется высокой оценкой.

Наделяя пространственные характеристики знаковыми формулами, их дополняют религиозными оценками-противопоставлениями. Такие оценки распространяются также за пределы объективной действительности. Тогда и пространство города наполняется ментальным переживанием религиозно-этического толка.

Вообще позитивная ментальная характеристика пространства связана со знакомой средой. Родной город наделяется повышенными эстетическими, этическими и т.п. характеристиками (например, чувством безопасности, что не всегда соответствует действительности). На объективные качества и свойства «своего» пространства у человека накладываются эмоции, переживания и чувства, вызванные его частной жизнью (окружение родных и близких, положительно окрашенные воспоминания, дружба со сверстниками и пр.). Человек наделяет городское пространство антропоморфными, даже психологическими метафорами. В его представлении родной город ему «улыбается», «грустит о нем», «радуется встрече», «спит спокойно» и т.п. Связано, видимо, это с тем, что человек начинает воспринимать городскую среду как часть самого себя, осознает город в качестве «своего», «родного», «любимого».

В незнакомом городе восприятие человека может быть ярче, он рассматривает архитектуру, принимает или отвергает их внешние характеристики, видит и отмечает горожан. Иногда в незнакомом «чужом» городе трудности ориентации, незнание значимых ориентиров человек интерпретирует как «враждебность».

Развитию интереса к окружающей среде способствует сама организацияпространства. Чем более она соразмерна человеку, тем более он готов воспринимать людей и сооружения, любоваться ими, чувствовать себя рядом с ними комфортно. И в то же время отсутствие новых впечатлений приглушает положительное восприятие среды, она начинает утомлять своей безликостью, однообразием, наступает информационное пресыщение, «усталость» и на этом фоне психологическое напряжение, то, что можно бы назвать своеобразным «городским сомнамбулизмом».

Итак, ментальную картину города можно представить в виде особой внутренней карты, на которой обозначены знаки и символы, значимые для людей. Отдельные части города ранжируются как места благочестивые или нечестивые, нижние и верхние, лучшие и худшие и пр. Социально-стратификационная структура населения города отражается в пространственной организации. И, наконец, в пространстве города как нигде более выражено противоречивое соединение тесноты межличностных контактов горожан и в то же время глубокое их одиночество. Все эти стороны отражаются как в самой пространственной структуре города, так и в представлениях о ней. Ментальная картина города – это его особая атмосфера, наполненная теми смыслами, которые содержит сам город, и теми значениями, которые придает городу и его частям человек. Значения могут носить надличностный, официальный (религиозный и административный центр, удобное географическое положение, хорошо укрепленная крепость и т.п.) или глубоко личностный характер (любимый город, родной, памятный каким-либо значимым событием). Психологическая оценка и восприятие городской среды задается самим человеком и выражается в содержании ментальной картины города, которое с течением времени может изменяться.

Продолжаем подводить итоги года!

Хочу представить вам обзор лучших общественных пространств, созданных в России в 2017 году, от Strelka Magazine .

Да, Зарядье там есть. И парк у стадиона "Краснодар" тоже. Но есть и места, о которых вы никогда не слышали!

1. Парк "Краснодар"

Один из самых масштабных проектов прошедшего года – парк возле стадиона ФК "Краснодар". По проекту немецкого бюро gmp International, известного строительством Олимпийского стадиона в Берлине, парк разделен на 30 зон. Среди них летний амфитеатр, который может служить кинотеатром и концертным залом; фонтан, зимой трансформирующийся в каток; водные и музыкальные лабиринты. На территории парка есть верёвочный парк и скалодром, баскетбольные площадки и скейтпарк.

У всего парка сложный, многоуровневый рельеф, который пересекает множество дорожек, и широких аллей, обеспечивающих безопасность болельщиков на выходе со стадиона. Растения занимают чуть больше половины всей территории: в парке высажено больше двух тысяч деревьев, среди которых встречаются редкие сосны бонсай, дикие сливы, японские клёны и дубы.

Предполагается, что зимой новое пространство не будет пустовать, как большинство российских парков: фонтан с водопадом в зимнее время трансформируется в каток с искусственным льдом. Летом на площадке амфитеатра будут проходить кинопоказы. Технически парк работает с 29 сентября, к лету 2018-го там запланировано открытие кафе с террасой на крыше.

2. Хохловская площадь

Целью проекта было создать новый для Москвы тип общественного пространства: придать ему музейные функции. Так Хохловская площадь превратилась в небольшой археологический парк: новый амфитеатр там обрамляет старую, сохранившуюся до наших дней часть стены Белого города.

На площади высадили деревья, установили информационные стенды, светильники и скамейки. Участники круглого стола , где обсуждалось будущее Хохловской площади, отмечали, что сейчас там по-хорошему ничего не происходит: нет палаток с едой, спортивных площадок и розовых пингвинов. Там можно просто отдыхать и ничего не делать, поэтому экспаты называют Хохловскую площадь маленькой Вероной, а Юрий Сапрыкин – "неместом" в городе.

Фото: Марк Серый, Strelka Magazine

Фото: Марк Серый, Strelka Magazine

3. Набережная и спуск к реке Урал

Главной задачей архитекторов было вернуть спуску к реке исторический вид и превратить набережную в полноценный променад с беговыми и велодорожками.

Специалисты восстановили историческую лестницу, построенную ещё в 50-е в стиле сталинского ампира, отреставрировали ограждения и смонтировали 64 фонаря, некоторые из которых – точная копия исторических.

Вместе с отреставрированными ступенями у лестницы появились пандусы. К весне на съезде с пандусов должны установить декинги – деревянные настилы – чтобы колёса велосипедов не застревали в песке. Весной рядом откроется площадка со спортивными тренажёрами. На самой набережной появились лавочки и урны, а склон возле неё почистили, высадив новые деревья.

4. Набережная реки Везёлки

Набережная Везёлки раньше была похожа скорее на природную зону, части которой были отрезаны друг от друга. К реке не было оформленных спусков, где-то было темно и опасно ходить. Архитекторы объединили эти территории, а берега реки связали сетью пешеходных и веломаршрутов. На набережной появились деревянные террасы, по которым можно спуститься к воде.

Вся набережная поделена на три части: центральный участок у парка Победы и детского парка "Котофей" предназначен для детского отдыха, там у воды построили амфитеатр. Участок у Белгородского государственного университета ориентирован на студентов, а территория у музея-диорамы, где сохранили деревья и добавили террасы, приспособлена для тихого отдыха.

По трёхкилометровой набережной проложили велодорожки, уложили гравий и плитку, установили бордюры, светильники, скамейки и урны. Чтобы набережная весь год была зелёной, там высадили хвойные деревья и травы, которые цветут ранней весной, а чтобы не пустовала зимой – по плану установка катков, ледяных горок и отапливаемых павильонов.

5. Парк "Горка"

Парк "Горка" в Большом Спасоглинищевском переулке – хороший пример того, как могут развиваться практически заброшенные территории в центре города благодаря местным жителям.

Резиденты района вынашивали идею создать парк на месте стихийной парковки с конца 90-х. Когда в 2013 году они получили поддержку местных депутатов, на участок площадью 2,7 гектара вдруг обратили внимание и другие заинтересованные стороны. Это место могли отдать, например, Российскому военно-историческому обществу, и тогда в Большом Спасоглинищевском переулке появился бы не парк, а плац. К счастью, инициативной группе удалось отстоять свою идею.

Парк открылся летом 2017 года. Пространство разнесено на три уровня и поделено на семь зон, всех их связывают сквозные проходы и лестницы, которые ведут в соседние дворы.

В средней части парка – зелёная зона с деревьями и дорожками. Доминанта этой части – детская веревочная лазалка в виде космической тарелки. Слева – смотровая площадка с деревянным настилом, предназначенная для танцев. Там же находится игровая площадка. Правее – насыпной холм и чугунная ротонда. Рядом находится баскетбольная площадка. На уровень ниже ведёт лестница-амфитеатр, там установили фонтан (как в Музеоне), а стены рядом обросли виноградом.

Фото:

Фото: Ольга Алексеенко, "Афиша Daily"

Фото: Ольга Алексеенко, "Афиша Daily"

6. Бульвар Строителей

На бульваре установили новую сцену и светодиодный экран, а на месте старой, окружённой фонтаном, организовали место для кафе на 30 посадочных мест. По проекту предполагается, что в скором времени туда должен прийти малый бизнес: на бульваре организовали около пяти мест для павильонов и зону для фудкорта. Там заасфальтировали площадки, подвели электричество.

На бульваре появились места для занятий спортом: зона с турниками и кольцами и площадка с тренажерами. Уже сейчас там есть памп-трек и замкнутая велодорожка, весной должен открыться скейт-парк.

На бульваре заменили фонари и высадили 80 деревьев: ивы, берёзы, сосны, ели и рябины, и вдобавок 600 кустарников. Там же установили новые скамейки и урны и преобразили пункт полиции.

7. Парк Зарядье

Проект одного из самых громких открытий 2017 года – парка "Зарядье" – строился вокруг словосочетания "природный урбанизм". "Зарядье", выполненное по плану создателей Хай-Лайна Diller Scofidio + Renfro, – одновременно и парк, и городское пространство, где дикая природа перетекает в постройки, а сквозь непривычное для России мощение без бордюров пробивается зелень.

Одна из отличительных черт парка – сам ландшафт. Он представляет все природные зоны России, каждая из которых присутствует в "Зарядье" так же, как арт-объекты экспонируются в выставочном зале. В каждой зоне свой микроклимат: так, в ледяной пещере, накрытой стеклянной корой-куполом, летом холоднее, зимой жарче, и всегда более влажно, чем на улице.

Филармония, крыша которой рифмуется с таким же изогнутым навесом "стеклянной коры", откроется к весне 2018-го. На территории парка есть ресторан, смотровая площадка, музей и парящий мост, вид с которого стал новой открыткой и героем всех туристических инстаграмов. По словам автора интерьеров общественных зон парка "Зарядье" Тимура Башкаева, по изначальному проекту в конструкции парящего моста был стеклянный лифт для инвалидов. Однако он создавал ощущение опоры, и весь "вау-эффект", важный для концепции парка, пропадал. Тогда лифт решили убрать, чтобы не портить ощущения. По мнению архитектора, ради этих эффектов сейчас и живёт город.

8. Бульвар на улице Рахова

Задачей архитекторов было обустроить городской бульвар: озеленить и осветить его, вписав в его устройство инфраструктурные объекты (то есть игровые и спортивные площадки, места для выгула домашних животных), проложить дорожки для велосипедистов и заменить пешеходные.

За первый этап благоустройства на бульваре появились четыре детских площадки, столы для настольного тенниса и шахмат. На бульваре высадили 195 лип и около 1500 кустов сирени, ирги и спиреи. Там же смонтировали трубы для автополива. Вдоль бульвара поставили новые светильники и скамейки. Сейчас готова только часть улицы Рахова, но администрация Саратова планирует благоустроить улицу полностью.

9. Общественное пространство фабрики "Заря"

В 2014 году у фабрики сменился собственник, и было принято решение создать там единое общественное пространство с кафе, мастерскими, офисами и магазинами, ориентированными на дизайн и ремесло. Для этого привлекли проектные мастерские ConcreteJungle + Skameyka architects.

Они же переустраивали территорию возле фабрики. В этом году там установили деревянные помосты, реечные фасады и удобные скамейки. В проекте использовали "ржавый" металл, бетон, натуральную древесину. На входе появилась огромная швейная машинка из фанеры – привлекающий внимание элемент может стать символом нового городского пространства.

Фото: Concrete Jungle

10. Общественное пространство перед Ельцин-центром

Новое пространство возле Ельцин-центра по сути представляет собой большую клумбу, полностью засыпанную песком. Однако песок окружен бордюром из сосны на металлическом каркасе со скамейками, лежаками и пандусами, поэтому внутри "песочницы" можно ходить: дети могут лепить там замки из песка, взрослые – отдыхать неподалеку. По проекту объект можно будет использовать как сцену.

Фото: Ashot Karapetian

11. Горкинско-Ометьевский лес (2016-2017, 2017 – вторая очередь)

В конце 2016 года в Казани начался первый этап благоустройства Горкинско-Ометьевского лесопарка. Тогда в парк провели водопровод и электричество, построили мосты через овраг и парковку на 100 машин, украсили парк светящимися шарами. Вход оформили семиметровыми арками, cправа от которых расположена фестивальная площадка со сценой. Напротив, взамен старой лыжной базы, построили многофункциональный павильон. От здания базы спускаются трибуны: место для болельщиков лыжных соревнований зимой и кинотеатр с лекторием – летом.

К 2017-му в парке появилась большая экологическая игровая площадка (авторы проекта – бюро "Чехарда"), приближенная по своей стилистике и функциям к лесному окружению. Здесь есть два уровня: воздушный, проходящий через кроны деревьев, и базовый, расположенный на земле. Он разделён на подзоны: центральное игровое "ядро", поляны исследований и сенсорный лабиринт. Над глубоким оврагом построили пешеходный мост, который сейчас связывает территорию леса с улицей Братьев Касимовых. Через лес ведут прогулочные эко-дорожки из лиственницы и освещённые лыжные трассы.

Одним из универсальных трендов в развитии современных городов является формирование публичных (общественных) пространств – как усилиями городских властей, так и посредством низовых, гражданских инициатив.

Процесс создания и улучшения публичного пространства стал своего рода символом возвращения города людям после десятилетий «выдавливания» пешеходов с улиц и экспансии городской территории автомобилями. С другой стороны, это еще один способ отвлечь нас от многочисленных гаджетов и сетевого общения, помочь вернуться из виртуального в реальный мир.

Формирование открытых городских пространств зачастую дело весьма затратное и непростое. Оно может потребовать переформатирования транспортной схемы города, перепланировки его отдельных частей, переключения транспортных потоков с одних улиц на другие, ликвидации транспортных развязок, и т.п. Однако, власти самых разных городов мира готовы нести серьезные расходы на реализацию подобных решений, зная, что очевидного и быстрого экономического эффекта они не принесут.

Ч ем оправданы подобные усилия? Что делает общественные пространства столь привлекательными?

К общественным пространствам принято относить свободные от транспорта городские территории общего пользования – пешеходные зоны, улицы, площади, скверы, парки и др.

Такой «эмпирический», практический подход к понятию описывает публичные пространства как открытые для людей, располагающие к встречам и общению с очень разными и незнакомыми людьми, демонстрирующие разнообразие городской жизни и отражающие саму ее суть.

Публичное пространство является местом приложения активности и интереса горожан. Не теряя транзитной функции (человек может просто пройти через него), публичное пространство открывает возможности для действия: здесь люди задерживаются, «зависают» на какое-то время, что-то делают, с кем-то общаются, так или иначе его используют. И главное – приходят туда снова и снова.

Что делает то или иное городское пространство публичным?

Наполненность социальной жизнью

Публичное пространство - это, прежде всего, место, наполненное какими-то событиями, взаимодействиями, активностью. Его важнейшая характеристика – то, что в нем происходит.

Пустырь или облагороженная территория, на которой расположились какие-то сооружения, памятники или любые другие объекты, в равной степени не являются публичными пространствами, если там нет людей или люди используют данную территорию исключительно в транзитных целях и никак не взаимодействуют между собой.

Наполнению пространства жизнью способствуют регулярно исполняемые ритуалы (будь то «шоу» часов на Старомеской ратуше в Праге или обедающие бутербродами клерки на лужайке площади Пикадили в Манчестере) и освоение (присвоение) территории определенными социальными группами или субкультурами (скейтерами, шахматистами, и пр.).

Варшава

Стимулировать социальную коммуникацию в городском пространстве и помочь людям задержаться в нем можно и посредством технических решений – установив объекты или устройства, вовлекающих людей в различные виды активности. Именно таким решением воспользовались при недавней реконструкции Триумфальной площади в Москве – на ней установили качели, которыми теперь с удовольствием пользуются москвичи и гости столицы.

В то же время важным является не только насыщение пространств объектами ландшафтного дизайна, но и наличие социальной режиссуры, определяющей возможности использования, освоения этой территории. Наличие шезлонгов сигнализирует о возможности пообщаться с друзьями, почитать книгу, вздремнуть на свежем воздухе, водоем с утками организует детей (да и взрослых) на их кормление и фотографирование, ну а рояль…

Повседневность

Не является в полной мере публичным пространство, где события случаются один или несколько раз в году, а в остальное время царит запустение и тоска, как, например, на Центральной площади Калининграда.

Хорошее публичное пространство подходит не только для эксклюзивных мероприятий типа празднования Дня города, но – прежде всего - для ежедневного использования, для удовлетворения горожанами обыденных нужд - прогулок, встреч, игр.

Комфорт

Понятно, что пребывание человека в любом пространстве будет тем чаще и дольше, чем оно комфортнее. Нужны лавочки, чтобы присесть отдохнуть, зелень, позволяющая укрыться от жары, возможности занять детей.

Поэтому городские власти, заинтересованные в расширении рекреационных возможностей горожан, развитии туризма и – особенно – в укреплении эмоционально позитивного отношения жителей к городу, стараются наполнить открытые пространства оригинальным и качественным средовым дизайном.

Многофункциональность и возможность трансформации

Привлекательным для самых разных людей - взрослых и детей, семейных и одиноких, пространство делает его полифункциональность, разнообразие доступных на данной территории видов активности.

А поскольку публичные пространства «эксплуатируются» каждый день, они должны иметь потенциал для изменения. Их организация предполагает гибкие решения, позволяющие легко трансформировать структуру пространства, быстро (и дешево) монтировать и демонтировать «контент». Так, шезлонги, кадки с деревьями, книжный шкаф можно легко убрать или передвинуть, освободив место под ледовый каток или песочницу.

При этом принципиально, что изменения на данной территории вправе осуществлять не только «специально обученные» люди из мэрии, но и рядовые горожане, которым, скажем, вздумалось поиграть в петанк или запустить воздушного змея.

Соразмерность человеку

Далеко не все, позиционируемые как публичные, пространства способны стимулировать коммуникацию между людьми, не все могут быть трансформированы. К таким социологи Ричард Сеннет и Зигмунт Бауман , среди прочего, относят так называемые «высокомерные», неприветливые пространства. Слишком большие пространства (или кажущиеся таковыми ввиду их ненаполненности) вызывают эмоциональный дискомфорт, ощущение потерянности, нежелание задерживаться. Именно такие площади – пустые и с непременным Лениным во главе – были в каждом советском городе.

Принципиальная открытость

Свободный доступ для всех – безусловный критерий публичного пространства.

Как говорит урбанист Лео Холлис , «если город не принадлежит каждому, значит, от него нет пользы никому» .

Примечательно, что в официальном российском лексиконе, скорее, используется выражение «открытое городское пространство». Однако, в реальности преобладает иная практика: через некоторое время после благоустройства под благовидным предлогом необходимости поддержания порядка территория закрывается от публики – вводится плата за вход или устанавливаются часы для посещения. Аналогично пространство не может быть полноценно использования в случае существования каких-либо ограничений и запретов.

Неиерархизированность, отсутствие социального исключения

Неравенство и стратификация, характерные для общества, проявляются и в публичных пространствах. Одна из линий их иерархического структурирования связана с вертикальными отношениями «власть – горожане». Именно власти, как правило, определяют, чем можно (и чем нельзя) заниматься на той или иной территории – устанавливая правила пользования ею либо через саму организацию пространственной среды. Как наличие таблички «По газонам не ходить» ограничивает желание полежать на травке, так и плиточное покрытие в парке затрудняет использование его территории роллерами или скейтбордистами.

Увы, российским местным властям все еще трудно отказаться от восприятия публичных пространств как нуждающихся в контроле, а иногда и смириться с самим присутствием в них горожан: калининградцам хорошо известно, что даже встреча нового года у главной городской елки может рассматриваться властью как проблема , а москвичи вдруг узнали, что стоять с мольбертами на Арбате – это правонарушение.

Проявляются в публичном пространстве и сегрегирующие, иерархизированные отношения между различными группами самих горожан, как «своими» и «чужими», - как в случае с воронежским парком «Олимпик» , который родители занимающихся там юных лыжников предпочитают видеть только спортивной базой, тогда как остальные горожане – парком для семейного отдыха.

Показателен и сюжет с Черниговским переулком в Москве, который был преобразован в своего рода читальный зал под открытым небом - тихое, закрытое для автомобильного движения пространство с лавками, клумбами, амфитеатром и книжным шкафом. Поразительно, но жители окрестных домов, мечтавшие сделать свой переулок пешеходным, восприняли реконструкцию негативно. Почему? Им не понравилось, что переулок перестал быть только «их» переулком, а привлек «посторонних» людей, которые приходят сюда почитать или пообщаться.

В современной России риски для открытости и неиерархированности публичных пространств особенно велики: это и тренд приватизации и коммодификации, и традиция «озаборивания», и попытки отдельных групп нормативизировать социальную реальность по своему усмотрению, и, конечно, курс на сворачивание политических свобод. Конституционное право свободы собраний реализовать сегодня практически невозможно, а из-за угла так и норовит вынырнуть реинкарнация пионера из старого советского фильма со словами «А чей-то вы тут делаете?».

Публичные пространства – это еще и ответ на вопрос «Кому принадлежит город?»

Помимо эмпирического, понятие публичного пространства имеет глубокий философский и политический смысл (одной из первых его открыла кенигсберженка Ханна Арендт ) и связано с концепцией права на город , впервые сформулированной Анри Лефевром .

Речь идет о праве жителей не только находиться в городе, но и участвовать в принятии решений, определяющих его будущее, состояние городской среды, и, конечно, пользоваться центральными и символически нагруженными частями города. Собственно, только в публичном пространство право на город и может быть заявлено и реализовано.

Общественное право на город противопоставляется индивидуальному доступу к городским ресурсам, в конфликте и борьбе с которым появляется шанс вернуть город. Неслучайно урбанисты так ценят движения городского активизма, ситуации градостроительных конфликтов, практики захвата («оккупации») и переосвоения гражданами городских пространств, в том числе в формах паблик-арта или партизанинга. Как пишет урбанист Питер Маркузе, «лучше всего использовать публичное пространство нелегально, более того - это необходимо».

И уличные протесты, и акции прямого действия по преобразованию среды, и просто катание на «народной» горке, а не на санкционированной властями тюбинговой трассе , наполняют городское пространство, публичностью, новыми смыслами, жизнью.

Эксперты утверждают, что успех публичного пространства возможен только при условии его конструирования «снизу», по инициативе горожан и при их активном участии. Местным властям остается лишь признать инициативу и поддержать ее финансово и информационно.

Но чтобы это произошло, и нам, горожанам, и местным властям необходимо осознать, что публичные пространства являются общедоступными и не принадлежат никакому конкретному собственнику. Что ими могут пользоваться все желающие. Что при этом они свободны для любых активностей, которые не причиняют вред окружающим. И что, несмотря на возможный дискомфорт от такой активности, мы должны уважать право других на самовыражение, потому что это гарантирует такое же право нам самим.

Кажется, что сейчас, когда мы все так разобщены, и даже самый незначительный повод все больше противопоставляет нас друг другу, развитие публичных пространств может стать спасением. Ведь они не только помогают сделать город сомасштабным человеку, создать дружественный ландшафт, обеспечить позитивные визуальные и эмоциональные впечатления. Публичные пространства позволяют выстраивать диалог, отвечают человеческой потребности быть вместе. Думаю, стоит поверить Яну Гейлу , который говорит, что если мы придумаем хорошие общественные пространства — люди смогут почувствовать общность.

Анна Алимпиева