Основные семьи языков: индоевропейские, афразийские, финно-угорские, тюркские, китайско-тибетские языки. Структурная характеристика сино-тибетских языков

Языки Восточной Азии входят в несколько крупнейших языковых семей мира. На первом месте по численности говорящих стоит китайско-тибетская семья языков, сложившаяся на этой территории. Алтайская семья имеет здесь представителей всех ветвей, и сфера ее формирования, хотя и частично, входила в пределы Восточной Азии.

Географически распространение языков в Восточной Азии можно представить так: китайско-тибетские языки почти безраздельно занимают всю центральную и южную части этой территории. Лишь в двух местах на окраинах среди них вкраплены инородные компоненты: мон- кхмерские в Юньнани и малайско-полинезийские на Тайване. Языки алтайской семьи опоясывают всю рассматриваемую область по ее северной окраине. Этот пояс замыкается на крайнем западе языками горных таджиков, принадлежащими к индоевропейской семье, а на крайнем востоке - айнским языком. 1

Китайско-тибетская языковая семья

Расхождение в словарном фонде и грамматическом строе между отдельными ветвями и языками китайско-тибетской семьи значительно бвлыне, чемв других упомянутых здесь языковых семьях, ълова, ооозначающие степень родства, части тела, а также явления природы, зачастую совершенно различны даже в языках одной ветви. С другой стороны, числительные очень близки, почти одинаковы в языках даже разных ветвей. Реконструкция какого-либо праязыка для китайско-тибетской семьи сравнительно маловероятна. Сходные их черты скорее могут быть объяснены частичным сохранением некогда существовавшей здесь области с первобытной языковой непрерывностью. Многократные переселения нарушили эту непрерывность, но ее следы сохраняются в характере различий между языками.

Общие черты для всей китайско-тибетской семьи таковы: за очень редкими исключениями, каждая первичная единица речи - корень, совпадающий с однокорневым словом, представляет собой один слог. При этом любой такой слог, взятый отдельно, уже дает нам, если не в современном живом языке, то во всяком случае в его древнем значении, вполне законченное слово - часть или частицу речи. Это дает некоторым лингвистам повод характеризовать и современные китайско-тибетские языки как моносиллабические, т. е. односложные. Однако на деле большинство конкретных слов любого живого языка этой семьи многосложно, представляя собой комбинацию нескольких корнеслогов. Корнеслоги - части речи, сочетаясь, дают сложно-составные слова: так, в новокитайском языке корнеслова хо j/c "огонь’ и чэ 1$. телега’, соединяясь, дают новое слово хочэ поезд’.

Такие двусоставные слова принято называть биномами. Слова, составленные из трех и более корнеслогов, можно рассматривать как вторичные биномы. Так, слово «печатать на машинке» по-китайски передается биномом дацзы из корнеслов да "бить’ и цзы "знак 7 . Понятие "пишущая машинка’ состоит из трех слогов: дацзы цзи но это тоже по сути дела бином из двух значений: дацзы "печатать’ и цзи "механизм’.

Если в русском и других индоевропейских языках таких составных слов относительно мало, то в китайско-тибетских они составляют большую часть всего словарного запаса; корнеслоги - частицы речи и слова, потерявшие свое самостоятельное смысловое значение, присоединяясь к другим словам, в начале или конце переходят в префиксы или суффиксы, которые служат для словообразования и словоизменения.

Потенциально слоги в китайско-тибетских языках распадаются на три элемента: согласную инициаль, состоящую из одного или нескольких согласных, гласный (простой или дифтонг, трифтонг) и согласную финаль. Гласный является носителем определенного тона и называется тональю. Тональ - обязательный элемент в слове; так, в китайском языке корнеслог манъ ф! полог’ содержит начальный простой согласный (инициаль) м, простой гласный а (тональ) и финаль нъ. Возможны также и корнеслоги ма ЙЛ жертвоприношение’, анъ ВЦ сумрак’ и а ppf - междометие. При этом надо отметить, что в качестве инициален обычно выступают все согласные, встречающиеся в данном языке, а во многих языках и их сочетания. Инициали - сочетания согласных - имелись, например, в древнетибетском языке. Однако китайско-тибетским языкам присуща тенденция к упрощению состава инициалей, к стяжению сочетаний согласных в простые согласные.

Финалями слогов могут служить смычные согласные, причем не все. Например, в современном литературном китайском языке сохраняются лишь две финали- н и нъ. В диалекте юэ (кантонском) сохраняются финали п, г, к - остатки древнекитайского более широкого набора финалей. Сокращение финалей, присущее китайско-тибетской семье в целом, в ряде случаев завершилось их полным исчезновением и превращением всех слогов в открытые.

Так как в инициалях употребляются только согласные и их сочетания, поэтому общее число теоретически возможных слогов (а следовательно, и корнеслов) в каждом языке довольно ограничено. Однако это число увеличивается в несколько раз благодаря наличию тонов, носящих смыслоразличительный характер. Так, упоминавшееся выше слово ма "жертвоприношение’, как и все сопоставленные с ним слова, произносится с падающим тоном (четвертым в китайском языке). То же звукосочетание ма, произнесенное под первым (ровным) тоном, означает Щ

"мать’, под вторым (восходящим) - "конопля’, под третьим (ни- сходяще-восходящим) - "лошадь’. Первичное образование тонов исторически находится в прямой связи с усечением финалей в китайско- тибетских языках; иногда оно связано и с изменением состава гласных.

Число тонов колеблется в разных языках и диалектах от двух до девяти и даже больше, но общая историческая тенденция скорее ведет к упрощению тонального состава.

Грамматика китайско-тибетских языков - аналитическая в основе. Как правило, лицо, время, субьектно-объектные отношения выражаются описательно и через контекст. Почти для всех языков этой семьи характерно обилие классификаторов-частиц, которые используются для сочетания числительных и местоимений с существительными и указывают на родовой признак последних. Например, по-китайски "два стола’ - лян чжан чжо, где лян два’, чжо "стол’, чжан - классификатор всех плоских предметов. Для многих китайско-тибетских языков характерна тенденция к уменьшению числа таких разрядов, к употреблению ограниченного числа универсальных классификаторов.

Китайский язык ранее других китайско-тибетских языков стал известен европейским лингвистам. Моносиллабический характер корнеслов, отсутствие флексии, кажущаяся грамматическая аморфность китайского языка давали повод лингвистам - сторонникам стадиальной теории видеть в нем пример низшей стадии в развитии языка, состояния, свойственного языку почти сразу после его возникновения и сохранившегося до наших дней. Историческое изучение китайско-тибетских языков опровергает это мнение.

Моносиллабическое состояние классического китайского языка вэньянь ие первично, а является результатом упрощения древнекитайского языка, в котором были элементы агглютинации и флексии.

Между классическим и современным китайским языком лежат еще столетия развития в сторону повторного усложнения и появления новых элементов агглютинации.

Единство протокитайских племенных языков, одним из которых был известный нам по надписям на гадательных костях язык племен Шан-Инь (XVI-XI вв. до н. э.), подтверждается легкостью распространения иньской письменности после XI в. В силу иероглифического характера последней фонетический состав этих языков или диалектов с трудом поддается реконструкции. Можно с достаточной точностью восстановить лишь общую звуковую систему древнекитайского языка.

Развитие китайского языка шло на всем протяжении многовековой истории китайского народа. Двумя сторонами этого процесса являются развитие и постепенное изменение языка в связи с этнической историей и постепенное же формирование, а затем поглощение местных диалектов.

Есть значительные различия в фонетике и семантике словарного состава китайского языка различных исторических периодов. Так, например, слово го, которое в настоящее время означает государство, прошло интересный путь изменения значения в зависимости от социально-экономических условий его бытования. Оно означало последовательно ограду, огороженное место, город, владение, царство, государство. Слово цзя "семья’ звучит так в современном литературном языке; это же слово на юге звучит ка, примерно так оно звучало в древнекитайском языке.

Древнекитайский язык развивался вплоть до III в. до н. э., литературным языком этого времени был гувэнъ, совпадающий с разговор- пым или близкий к нему; а с III в. н. э. древнекитайский постепенно становится мертвым языком и начинается становление среднекитайского на базе гувэня. В это время древнекитайский превращается в отличный от разговорного архаический письменный вэньянь. Затем следует новый период - с IX в. по движение «4 мая 1919 года», когда бытует вэньянь, но складывается уже близкий к разговорному язык «юаньской драмы», основанный на северных диалектах. В итоге борьбы за общепонятный язык байхуа во всей стране постепенно укрепляется путунхуа, базирующийся на пекинском диалекте.

Китайский язык включает в себя ряд диалектов. В настоящее время принято выделять восемь основных диалектов: 1) пекинский, на котором говорит более половины всех китайцев, 2) цзяннаньский (т. е. диалект, распространенный в провинции Цзянсу южнее Янцзы и в провинции Чжэцзян), 3) гуандунский, 4) хунаньский, 5) диалект «кэцзя» (или хакка), 6) миньнаньский (т. е. южнофуцзяньский), 7) цзянсийский 8) миньбэйский (т. е. северофуцзяньский).

Наименования диалектов отражают лишь основные районы их распространения. Так, провинции Хубэй, Сычуань, Гуйчжоу и Юньнань также входят в область распространения пекинского диалекта.

Различия в диалектах современного китайского языка идут в основном по линии фонетической; имеются лексические различия; в грамматическом строе различия невелики. В целом же диалекты единообразны, хотя наиболее сильно разошедшиеся крупные диалекты китайского языка взаимонепонимаемы.

Географическое размещение диалектов и периодизация развития языка хорошо согласуются с этнической историей китайцев. С первым этапом ее несомненно было сопряжено развитие языков родов и племен; в пределах этнической территории китайцев эти языки были связаны цепью языковой непрерывности.

Основные из современных диалектов, очевидно, представляют собой реликты бытовавших в древности в разных районах Китая местных племенных языков. Кроме того, в формировании современных диалектов какую-то роль могли играть и иноязычные, некитайские субстраты, например чжуан-дунский на юге. Длительное время отстаивавшие свою независимость народы юго-восточной приморской полосы частично воспринимали язык победителей сперва как второй, затем как единственный. И все же особенности местных языков юга сохранились до наших дней в местных диалектах (или, как их называют, койне г/, минь и юэ).

Значительный приток переселенцев из центральнокитайских областей закрепил процесс адаптации языка. Уже тысячелетие спустя население приморской полосы считало себя частью китайского народа.

Иначе шел процесс в северо- и юго-западных областях страны. Ассимиляция местных языков некитайских народов либо не встречала сопротивления, либо не происходила. Различия между диалектами китайского языка этих районов настолько невелики, что вернее было бы говорить о говорах (тухуа).

Современный разговорно-литературный китайский язык (нормативный язык китайской нации) - путунхуа, что в дословном переводе обозначает «общераспространенный язык», является крупнейшим по числу говорящих языком мира.

Китайский язык политонален. В пекинском произношении, которое принято в качестве нормативного для путуйхуа, имеется четыре тона.

Для путунхуа характерно использование большого количества классификаторов, модификаторов, модальных частиц, показывающих изменения по числу, виду, форме и т. д. В значительной части эти конечные вспомогательные частицы стали суффиксами (например, показатель множественного числа одушевленных существительных мынъ, как в слове

тунчжимынъ "товарищи’). Модальные частицы могут выражать вопрос эмоцию, оттенок в выражении.

Словоизменение имен в китайском языке отсутствует. Суффикс множественного числа для имен, обозначающих лица, мынъ употребляется только, когда множественность не явствует из контекста. Несколько развито словоизменение только у глагола, но и тут нет ни времени, ни лица, зато есть формы вида и модальности. Синтаксис строится по схеме подлежащее-сказуемое-дополнение. Определение предшествует определяемому. От древнекитайского языка сохранились предложные конструкции н послелоги. Так, в современном языке очень характерна конструкция, которая в буквальном переводе звучит:

или я, взяв карандаш, пишу’ (в литературном переводе лучше я пишу карандашом’).

Тибето-бирманские языки имеют отличный от других языков китайско-тибетской семьи синтаксис, где существует жесткая схема подлежащее-дополнение-сказуемое.

Лишь в тех случаях, когда присутствуют показатель подлежащего и показатель дополнения, как например в языке наси, порядок взаиморасположения их может быть изменен.

Обычно определение предшествует определяемому (в тибетском языке оно может стоять и за определяемым). Дополнения вводятся послелогами. В глаголе развиты временные, причастные и деепричастные формы. Любопытно отметить, что все эти черты присутствуют и в алтайской семье, вероятная зона формирования которой географически соседствует с зоной формирования тибето-бирманских языков - для первых это в основном Алтае-Саянское нагорье и степи Монголии, для вторых - провинции КНР - Ганьсу, Сычуань и Цинхай. Возможно, что алтайские языки влияли на распространявшиеся на запад ветви китайско-тибетских языков, первоначальным центром формирования которых скорее всего явились Великая Китайская равнина и Лёссовое плато к западу от нее.

В ряде отношений языки тибето-бирманской ветви представляются более архаичными, чем другие китайско-тибетские языки. Так, например, в них, в особенности в цзяжунском и ряде диалектов тибетского, сохраняются следы былой полисиллабичности, скоплений согласных в инициалях и финалях, меньшее число тонов и меньший удельный вес их смыслоразличительной роли, в некоторых языках - тибетском и цзинпо -малоупотребительны классификаторы. В ряде языков группы ицзу они, напротив, близки к слиянию с числительным. Положение классификаторов в синтаксической конструкции также отличается от принятого в китайском языке. Вместо китайской схемы числительное (или указательное местоимение) -классификатор-существительное в тибето- бирманских языках употребительна конструкция существительное-числительное-классификатор.

Для многих тибето-бирманских языков характерно наличие суффиксов.

Тибето-бирманская ветвь языков в пределах Восточной Азии распадается на три группы: тибетскую, ицзу и цзинпо. 2

В тибетской группе можно выделить языки тибетский, цзяжун, цян, сифань, дулун, ну; впрочем, последние два языка занимают особое положение, и их можно выделить в отдельную подгруппу, назвав ее восточной, а остальные тибетские языки - западной подгруппой. Языки восточной подгруппы сближаются с другой группой тибето-бирманской ветви, а именно с группой ицзу, в которую входят языки ицзу, лису, наси, лаху, хани, ачан, бай. Язык цзинпо один образует особую группу, которая, впрочем, иногда сближается и даже объединяется с бирманской, а с другой стороны, подвергалась влиянию языков группы ицзу.

Многие из перечисленных языков распадаются на диалекты, подчас весьма многочисленные и так сильно отличающиеся один от другого, что масштабы этих отличий близки к отличиям между отдельными языками. Особенно это относится к языкам тибетскому, ицзу, хани, цзинпо.

Чжуан-дунские языки составляют в китайско-тибетской языковой семье третью ветвь, которая в западноевропейском языкознании обычно называется тайской. Она делится на три группы - чжуан-тайскую, дун- шуйскую и группу ли. В первую входят языки чжуанский, чрезвычайно близкий к нему, особенно к его северным диалектам, язык буи и язык таи. В дун-шуйскую входят языки дун, мулао, маонань, шуй. Язык ли со своими диалектами - единственный представитель третьей группы. Следует отметить, что, за исключением своеобразного языка ли, диалектные отличия в языках чжуан-дунской ветви не очень велики и, как правило, даже между носителями разных языков в пределах одной группы возможно взаимопонимание.

Обычно лучше понимают друг друга носители соседних диалектов и языков. Больше разница между языками народов, разделенных большими расстояниями. Характер взаимосвязи чжуан-дунских языков, по-видимому, дает возможность говорить об их происхождении от единого языка.

В современной китайской лингвистике за * этой ветвью укрепилось название чжуан-дунской ветви по именам важнейших входящих сюда языков, распространенных на территории Китая. Словарный состав тайских, или чжуан-дунских, языков частично сходен с китайским. Особенно это относится к числительным, которые в целом сходны и в китайском, и в тибето-бирманских, и в чжуан-дунских языках. Предложение строится по схеме «подлежащее-сказуемое-дополнение». Способ определения резко отличен от принятого в тибето-бирманских и китайском языках, а именно определение всегда идет вслед за определяемым. Так, в языке буи молодой человек’ звучит р’и sa : i дословно человек молодой’; "старый человек’-р"и 1аи дословно человек старый’. Слова-классификаторы близки к превращению в артикли-префиксы и входят в словарную форму существительных. В том же языке буи tu - классификатор животных; tu - ma лошадь’, tu - pa "рыба’; zwak - классификатор птиц: zwak - la : in "воробей’, zwak - kau miau "рогатая сова’. В числительных конструкциях обычна схема «существительное-числительное-классификатор», но с указательными местоимениями и с числительным «один» употребляется конструкция «существительное-классификатор-местоимение».

Четвертая ветвь - языки мяо-яо по своему словарному составу отличаются и от китайского языка, и от чжуан-дунских языков больше, чем эти ветви языков отличаются друг от друга, хотя несомненно имеются и отдельные общие черты между словарным фондом языков мяо-яо и китайского или чжуан-дунских. Однако в области грамматики языки мяо-яо занимают скорее промежуточное положение между китайским и чжуан- дунскими языками. В языках мяо-яо насчитывается несколько тонов - от пяти до восьми. Структура фразы «подлежащее-сказуемое-дополнение» - совпадает с чжуан-дунской моделью. Что касается взаиморасположения определения и определяемого, то наиболее обычна схема «определяемое-определение». Так, в языке мяо "короткая одежда’ звучит как <аэ1е "одежда короткая’. Однако некоторые наиболее употребительные прилагательные ставятся перед определяемым словом, например, mien d ^ u ^большие ворота’, ух са "хорошая песня’, так же как и местоименные определения, что сближает синтаксис мяо-яо с китайским.

Существительные в словарной форме обычно выступают слитно со своими классификаторами, хотя во фразе последние могут опускаться; так в языке мяо-яо классификатор терминов родства - а: а-ра ’отец’, <a - mi мать’, а-р’еу дед’.

Состав числительных в языках мяо-яо сильно отличается от китайского, чжуан-дунского и тибето-бирманского набора числительных, но разработанная система счетных слов сближает их с китайским. Что касается указательно-местоименной конструкции, то в языке мяо принят порядок «классификатор-существительное-местоимение», а в языке яо «местоимение-классификатор-существительное».

В ветви мяо-яо можно выделить группу мяо (язык мяо с его диалектами)^ группу яо (языки яо и шэ); в третью группу может быть выделен стоящий несколько особняком язык гэлао. Диалекты языков яо и особенно мяо настолько различны между собой, что взаимопонимание между носителями различных диалектов зачастую невозможно.

Создается впечатление, что эти диалекты восходят к племенным языкам и находятся сейчас лишь в процессе консолидации в национальные языки. При этом отдельные группы, называющие себя мяо, например на о. Хайнань, говорят на диалектах, очень близких к яо, и даже в ряде явно мяоских диалектов, например в мабу-мяо, есть некоторые тяготеющие к яо черты. Можно предполагать, что дифференциацию диалектов мяо-яо на две группы приблизительно можно датировать рубежом нашей эры.

Однако вряд ли можно говорить о едином праязыке мяо-яо. Скорее имелась единая область бытования диалектов, находившихся в состоянии первобытной языковой непрерывности. Возможно, какая-то древняя ее стадия зафиксирована в китайских источниках как сань-мяо. Надо думать, что язык гэлао выделился из нее ранее других. В то же время следует помнить о возможности наличия в составе сань-мяо предков чжуан- дунских народов, позднее называвшихся юэ (ло-юэ, нань-юэ и др.). Естественно предполагать, что языки древних мяо и юэ сильно влияли друг на друга, что и проявилось в специфическом, несколько промежуточном характере языков гэлао и ли.

Если близость китайского и тибето-бирманских языков в общем серьезно не оспаривалась, то классификация тайских (чжуан-дунских) языков и языков мяо-яо вызывала споры. Так, в работе Бенедикта тайские языки отрываются от китайско-тибетской семьи и рассматриваются как входящие в одну большую общность вместе с малайско-полинезийскими языками. Реликтом их общего праязыка при этом выступала сконструированная Бенедиктом группа кадаи, куда входили язык ли и язык гэлао, действительно из всех языков мяо-яо ближе других стоящий к чжуан- дунским.

В работе Дэвиса, оказавшей большое влияние на взгляды европейских лингвистов по этому вопросу, языки мяо-яо включаются в мон- кхмерскую семью языков. Есть и другие точки зрения, но в целом борьба мнений велась в основном по вопросу взаимоотношений языков чжуан-дунских и мяо-яо с китайско-тибетскими языками, а также с языками мон-кхмерскими и малайско-полинезийскими. Действительно в синтаксисе чжуан-дунских и отчасти мяо-яо языков, да и в их словарном составе можно заметить сдвиги в сторону сближения с языками мон- кхмерской и малайско-полинезийской семей, которые являются ближайшими соседями.

Здесь не рассматривается отдельно вьетнамский язык, так как он распространен в основном вне исследуемой территории и на нем говорит лишь небольшое число вьетнамцев, проживающих в пограничных районах Китая. Однако формирование вьетнамского языка очевидно тесно связано, так же как и формирование чжуан-дунских языков, с бытовавшими на территории Южного Китая, в Гуанси и смежных районах, диалектами ло-юэ. Словарный фонд приближает вьетнамский язык к мон- кхмерской семье, но структурные характеристики в равной мере сближают его с большинством языков китайско-тибетской семьи.

общепризнана

Юго-Восточная, Восточная, Южная Азия

Языки Евразии

Сино-кавказская макросемья (гипотеза)

китайские, тибето-бирманские

сер. 5 тыс. до н. э.

Си́но-тибе́тские языки́ (раньше назывались также кита́йско-тибе́тскими) - крупная языковая семья, распространённая в Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии. Объединяет около 300 языков. Общее число говорящих на этих языках составляет не менее 1,2 млрд человек, таким образом, по числу носителей данная семья занимает второе место в мире после индоевропейской.

Сино-тибетская семья подразделяется на две подсемьи - китайскую (синитскую), состоящую из нескольких китайских языков (традиционно именуемых диалектами), в том числе дунганского языка и языка бай, и тибето-бирманскую (все остальные языки). Число носителей китайских языков превышает 1 млрд человек.

Согласно одной из дискуссионных теорий, предполагается, что сино-тибетские языки входят в гипотетическую сино-кавказскую макросемью.

Притяжательность

Притяжательность (посессивность) в сино-тибетских языках выражается с помощью притяжательных послелогов (частиц) стоящих после определяемого слова. Для тибетского и бирманского совпадение этих частиц является одним из проявлений их отдалённого родства.

Китайский

Служебное слово 的 (дэ).

Пример

• 我的书 (водэ шу) - Моя книга.

Показателем притяжательности является частица дрелдра (yi, ki, gi, kyi). грамматиках, ориентированных на индийскую традицию, притяжательность описывалась как родительный падеж.

Пример

• Нгаран ги дэп - Моя книга.

Показателем притяжательности является или специальный символ-частица пайнсайнхмувибэ (бирм. И), или символ короткого тона аукамин. Пример: Ченно и саоу - Моя книга.

Другой формой выражения притяжательности без существительного в бирманском является частица ха . Пример: Ченноха - Мой.

См. также

• Списки Сводеша для сино-тибетских языков

Библиография

• Старостин С. А. A comparative vocabulary of five Sino-Tibetian languages (совм. с И. И. Пейросом, 1996).
• Benedict P. K. Sino-Tibetan: A conspectus. J. A. Matisoff (Ed.). Cambridge: The University Press, 1972. ISBN 0-521-08175-0.
• Coblin W. S. A Sinologist’s Handlist of Sino-Tibetan Lexical Comparisons. Monumenta Serica Monograph Series 18. Nettetal: Steyler Verlag, 1986. ISBN 3-87787-208-5
• Shafer R. Introduction to Sino-Tibetan (Part 1-5). Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1966-1974.
• Thurgood G., LaPolla R.J. (Eds.) Sino-Tibetan Languages. Routledge, 2002. ISBN 0-7007-1129-5

сино-тибетские языки индии, сино-тибетские языки мира, сино-тибетские языки пламени, сино-тибетские языки программирования

Китайско-тибетские языки (сино-тибетские языки) - одна из крупнейших языковых семей мира. Включает свыше 100, по другим данным, несколько сотен языков, от племенных до национальных. Общее число говорящих свыше 1100 млн. чел.

В современном языкознании китайско-тибетские языки обычно делят на 2 ветви, различные по степени их внутренней расчленённости и по их месту на лингвистической карте мира, -- китайскую и тибето-бирманскую . Первую образует китайский язык с его многочисленными диалектами и группами диалектов. На нём говорит свыше 1050 млн. чел., в т. ч. около 700 млн. - на диалектах северной группы. Основной областью его распространения является КНР южнее Гоби и восточнее Тибета.

Остальные китайско-тибетские языки, насчитывающие около 60 млн. говорящих, входят в тибето-бирманскую ветвь. Народы, говорящие на этих языках, населяют большую часть Мьянмы (бывшей Бирмы), Непала, Бутана, обширные районы юго-западного Китая и северо-восточной Индии. Важнейшие тибето-бирманские языки или группы близкородственных языков: бирманский (до 30 млн. говорящих) в Мьянме и (свыше 5,5 млн.) в Сычуани и Юньнани (КНР); тибетский (свыше 5 млн.) в Тибете, Цинхае, Сычуани (КНР), Кашмире (северная Индия), Непале, Бутане; каренские языки (свыше 3 млн.) в Мьянме у границы с Таиландом: хани (1,25 млн.) в Юньнани; манипури, или мейтхей (свыше 1 млн.); бодо, или качари (750 тыс.), и гаро (до 700 тыс.) в Индии; цзинпо, или качин (около 600 тыс.), в Мьянме и Юньнани; лису (до 600 тыс.) в Юньнани; таманг (около 550 тыс.), неварский (свыше 450 тыс.) и гурунг (около 450 тыс.) в Непале. К тибето-бирманской ветви относится исчезающий язык народа туцзя (до 3 млн. чел.) в Хунани (КНР), но к настоящему времени большинство туцзя перешли на китайский язык .

Китайско-тибетские языки - слоговые, изолирующие с большей или меньшей тенденцией к агглютинации. Основной фонетической единицей является слог, причем границы слогов, как правило, являются одновременно границами морфем или слов. Звуки в составе слога располагаются в строго определённом порядке (обычно -- шумный согласный, сонант, промежуточный гласный, основной гласный, согласный; все элементы, кроме основного гласного, могут отсутствовать). Сочетания согласных встречаются не во всех языках и возможны только в начале слога. Число согласных, встречающихся в конце слога, значительно меньше числа возможных начальных согласных (обычно не более 6--8); в некоторых языках допускаются только открытые слоги или существует только один конечный носовой согласный. Во многих языках имеется тон. В языках, история которых хорошо известна, можно наблюдать постепенное упрощение консонантизма и усложнение системы гласных и тонов.

Морфема, как правило, соответствует слогу; корень обычно неизменяем. Однако во многих языках эти принципы нарушаются. Так, в бирманском языке возможно чередование согласных в корне; в классическом тибетском существовали неслоговые префиксы и суффиксы, выражавшие, в частности, грамматические категории глагола. Преобладающим способом словообразования является сложение корней. Выделение слова часто представляет сложную проблему: трудно отличить сложное слово от словосочетания, аффикс от служебного слова. Прилагательные в китайско-тибетских языках по грамматическим признакам стоят ближе к глаголам, чем к именам; иногда их включают в состав категории глагола как «глаголы качества». Широко распространена конверсия.

), в том числе дунганского языка и языка бай , и тибето-бирманскую (все остальные языки). Число носителей китайских языков превышает 1 млрд человек.

Согласно одной из дискуссионных теорий, предполагается, что сино-тибетские языки входят в гипотетическую сино-кавказскую макросемью .

Генетическая общность сино-тибетских языков

Учитывая большие типологические различия в синитской и тибето-бирманской ветвях, а также в подгруппах тибето-бирманских языков, представляют ли сино-тибетские языки генетическую общность, т. е. происходят ли они из единого прото-сино-тибетского языка? Все современные ученые, профессионально занимающиеся сино-тибетскими языками, в своих работах (Benedict 1972, Hale 1982, van Driem 2001, Matisoff 2003, Thurgood 2003) единогласно подтверждают: сино-тибетские языки представляют собой генетическую общность . Многие сино-тибетские протоформы поддаются реконструкции. Общий лексический материал чрезвычайно богат и все больше уточняется благодаря исследованиям все большего количества языков (см. таблицу лексических соответствий). Помимо лексического материала, у этих языков есть много общих черт в фонологии и грамматике, подтверждающих их родство. Подробный обзор сравнительного материала (как лексического, так и фонологического) см. Matisoff 2003.

Ниже представлены общие фонологические, грамматические и лексические черты сино-тибетских языков.

Структура слога и фонемы

Прото-сино-тибетский язык был односложным языком. Реконструкция его слоговой структуры выглядит так:

(С)-(С)-С(G)V(С) -(s) (С согласный, V гласный, G переходный звук /l,r,y,w/)

(в скобках обозначены дополнительные звуки, которые могут присутствовать в этих местах). Первые две согласные изначально были смыслоразличительными „приставками“, собственно корень имеет форму С(G)V(С) , конечный согласный ограничен группой /p, t, k, s, m, n, ŋ, l, r, w, y/, гласный в конце слога встречается редко. Гласный может быть долгим и кратким, его долгота фонематически значима. Между приставочными согласными и начальной согласной может стоять редуцированный гласный /ɘ/ (шва). Эта изначальная структура слога прослеживается в классическом тибетском и в некоторых современных западнотибетских и гьялронгских языках (благодаря чему эти языки особенно важны для реконструкции), в менее полном виде – в качинском языке и языке мизо. Многочленные сочетания согласных звуков в начале слога во многих языках подверглись редукции, а китайский язык утерял бóльшую часть смычных согласных в конце слога. Подобное упрощение структуры, очевидно, привело к появлению смыслоразличительной тональности.

Согласно Benedict 1972 и Matisoff 2003, набор согласных в прото-сино-тибетском языке – который в полном объеме использовался прежде всего для начальных согласных корня – состоял из следующих фонем:

p, t, k; b, d, g; ts, dz; s, z, h; m, n, ŋ; l, r, w, y.

В разных языковых группах в качестве начальных согласных корня слова эти фонемы имеют следующие звуковые соответствия:

Исключения в этих соответствиях, как правило, второстепенны, придыхание появляется лишь при определенных условиях и не является фонематически значимым. Данная таблица составлена по данным Benedict 1972, где для этих звуковых соответствий также приводятся лексические сравнения.

Сино-тибетская система гласных реконструируется как /a, o, u, i, e/. Гласные могут быть в середине или в конце слога, но не в начале. Следует заметить, что в протоязыке все гласные, кроме /а/, крайне редко можно встретить в конце слога. А окончания на /-Vw/ und /-Vy/, напротив, встречаются наиболее часто.

Морфология словообразования

По общему мнению исследователей протоязыка, классической синтаксической морфологии (а также системных морфологических изменений существительных и глаголов по таким категориям, как падеж, число, время, лицо, залог и др.) в нем не было. Прослеживаемую в современных тибето-бирманских языках синтаксическую морфологию существительных и глаголов следует понимать как нововведение, которым они обязаны местному влиянию соседних языков, а также языков-субстратов. В силу большого разнообразия подобных влияний могли формироваться совершенно разные морфологические типы.

Тем не менее, можно с уверенностью говорить об элементах словообразовательной морфологии, общих для многих сино-тибетских языков. Среди них следует выделить консонантные приставки и суффиксы, а также изменения в анлауте, меняющие значение глаголов и существительных. Существование общих словообразовательных аффиксов и чередования в анлауте, имеющие одинаковый или похожий семантический эффект почти во всех группах сино-тибетских языков, является убедительным признаком их генетической общности. (Примеры взяты из Benedict 1972, Matisoff 2003 и Thurgood 2003; в транскрипции слов из немецкоязычных источников вместо /j/ используется /y/.)

Приставка s-

Приставка s- имеет каузативную и деноминативную функцию, которой изначально соответствовало директивное значение. Например:

· Древнекит . myang „уйти“, smangs „терять“, букв. „позволить уйти“ (каузатив)

· Древнекит. mɘk „чернила“, smɘk „черный“; класс. тиб. smag „темный“ (каузатив)

· Древнекит. tyuʔ „веник“, stuʔ „мести“ (деноминатив)

· Древнекит. lyek „обменивать“, slyeks „давать“ (директив)

· Класс. тиб. grib „тень“, sgrib- „затенять, затемнять“ (деноминатив)

· Класс. тиб. gril „валик“, sgril- „скатывать, сматывать“ (деноминатив)

· Класс. тиб. riŋ- „быть длинным“, sriŋ- „удлинять“ (каузатив)

· Качинск . lot „быть свободным“, slot „освобождать“ (каузатив)

· Качинск. dam „заблудиться“, sɘdam „вводить в заблуждение“ (каузатив)

· Лепча nak „быть прямым“, nyak < *snak „выпрямлять“ (каузатив, метатеза sK > Ky )

В других тибето-бирманских языках (напр., в бирманских, лолойских языках и языках лаху) приставка s- исчезла, но сохранилось ее влияние на изменение в начальных согласных или на тональные различия. В случае слабых начальных согласных приставка s- может быть различима также и в этих языках, например:

· Бирм . ʔip „спать“, sip „усыплять“

· Бирм. waŋ „входить“, swaŋ „вносить“

Изменения в анлауте

Почти во всех сино-тибетских языках есть пары семантически связанных слов, которые в своем звучании отличаются друг от друга лишь звонкостью или глухостью начального согласного. Звонкий вариант, как правило, имеет переходное значение, а глухой – непереходное . Есть теория, согласно которой изменения в анлауте обусловлены существовавшей когда-то приставкой *h – неслоговым фарингальным переходным звуком (Edwin G. Pulleyblank 2000).

· Древнекит. kens „видеть“, gens „быть видимым“

· Древнекит. prats „побеждать“, brats „быть побежденным“

· Тиб. kril- „оборачивать“, gril- „быть обернутым“

· Бахинг kuk „согнуться“, guk „быть согнутым“

· Бодо pheŋ „выпрямлять“, beŋ „быть прямым“

Суффикс -n

Суффикс -n (а также /-m/) выполняет преимущественно номинализирующую, а иногда собирательную функцию. Примеры:

· Класс. тиб. rgyu „течь“, rgyun „поток“

· Класс. тиб. gtsi „мочиться“, gtsin „моча“

· Класс. тиб. rku „красть“, rkun-ma „вор“ (номинализация усиливается окончанием -ma )

· Класс. тиб. nye „(быть) близко“, nyen „родственник“

· Лепча zo „есть“, azom „еда“ (номинализация усиливается звуком /a-/ в анлауте)

· Лепча bu „везти“, abun „воз“

Суффикс -s

Суффикс -s тоже имеет преимущественно номинализирующую функцию, а также функцию изменения направления. Примеры:

· Класс. тиб. thag- „ткать“, thags „ткань“; это слово родственно

· Древнекит. tyɘk „ткать“, tyɘks „тканый платок“

· Древнекит. mreʔ „покупать“, mres „продавать“

· Древнекит. dyuʔ „получать“, dyus „давать“

Другие словообразовательные суффиксы

Помимо упомянутых, есть также другие словообразовательные суффиксы, постулируемые для сино-тибетских языков, например, /-t/, /-y/ и /-k/. Однако их функции не поддаются удовлетворительному описанию, которое подтверждало бы хоть какую-то общность их в сино-тибетских языках. Подробнее см. LaPolla (цит. по Thurgood 2003) и Matisoff 2003.

Общая лексика

Приводимые ниже лексические сравнения есть лишь малая часть из надежных этимологий, установленных в результате исследований, проводимых с 1940 г., и они наиболее явно представляют генетическое родство сино-тибетских языков. Их основой является исследование Peiros-Starostin 1996, Matisoff 2003 и сетевая база данных Старостина . Подборка слов выполнена в соответствии с перечнем «стабильных этимологий» Долгопольского и дополнена несколькими словами из списка Сводеша , тем самым исключая из их числа заимствованные слова и ономатопею . Каждое из слов представлено в нескольких языках или языковых общностях числом до семи: древнекитайском или прото-синитском (реконструкция Старостина), классическом тибетском, классическом бирманском, качинском, мизо (лушей), лепча, прото-киранти (реконструкция Старостина), прото-тибето-бирманском (Matisoff 2003) и прото-сино-тибетском (Starostin 1989, Matisoff 2003).

Синотибетские лексические сравнения

Притяжательность

Притяжательность (посессивность) в сино-тибетских языках выражается с помощью притяжательных послелогов (частиц) стоящих после определяемого слова. Для тибетского и бирманского совпадение этих частиц является одним из проявлений их отдалённого родства.

Индоевропейские языки. Первой языковой семьей, установленной посредством сравнительно-исторического метода, была так называемая «индоевропейская». После открытия санскрита многие европейские ученые – датские, немецкие, итальянские, французские, русские – занялись изучением подробностей родства различных внешне сходных друг с другом языков Европы и Азии тем методом, который был предложен Уильямом Джоунзом. Немецкие специалисты назвали эту большую группировку языков «индогерманской» и нередко продолжают называть ее так и по сей день (в других странах этот термин не используется).

Отдельные языковые группы, или ветви, включавшиеся в индоевропейскую семью с самого начала, – это индийская , или индоарийская; иранская ; греческая , представленная диалектами одного лишь греческого языка (в истории которого различаются древнегреческий и новогреческий периоды); италийская , в состав которой входил латинский язык, многочисленные потомки которого образуют современную романскую группу; кельтская ; германская ; балтийская ; славянская ; а также изолированные индоевропейские языки – армянский и албанский . Между этими группами имеются общепризнанные сближения, позволяющие говорить о таких группировках, как балто-славянские и индо-иранские языки.

В конце 19 – начале 20 в. были открыты и дешифрованы надписи на языках хетто-лувийской , или анатолийской группы, в том числе на хеттском языке, пролившие свет на наиболее ранний этап истории индоевропейских языков (памятники 18–13 в. до н.э.). Привлечение материалов хеттского и других хетто-лувийских языков стимулировало существенный пересмотр систематизирующих утверждений о структуре индоевропейского праязыка, и некоторые ученые даже стали использовать термин «индо-хеттский» для обозначения стадии, предшествовавшей отделению хетто-лувийской ветви, а термин «индоевропейский» предлагают сохранить за одним или несколькими более поздними этапами.

К числу индоевропейских относят также тохарскую группу, включающую два мертвых языка, на которых говорили в Синьцзяне в 5–8 вв. н.э. (тексты на этих языках были найдены в конце 19 в.); иллирийскую группу (два мертвых языка, собственно иллирийский и мессапский); ряд других изолированных мертвых языков, распространенных в I тыс. до н.э. на Балканах, – фригийский , фракийский , венетский и древнемакедонский (последний находился под сильным греческим влиянием); пеласгский язык догреческого населения Древней Греции. Вне всякого сомнения, существовали и другие индоевропейские языки, а возможно, и группы языков, исчезнувшие без следа.

По общему числу входящих в нее языков индоевропейская семья уступает многим другим языковым семьям, однако по географической распространенности и числу говорящих не имеет себе равных (даже без учета тех сотен миллионов человек практически по всему свету, которые пользуются английским, французским, испанским, португальским, русским, хинди, в меньшей степени немецким и новоперсидским как вторыми).

Афразийские языки. Семитская языковая семья была признана давно, сходство между еврейским и арабским было замечено уже в Средневековье. Сравнительное изучение семитских языков началось в 19 в., а археологические находки 20 в. внесли в него много существенных новых сведений. Установление родства между семитской семьей и некоторыми языками северо-восточной Африки привело к постулированию семито-хамитской макросемьи; этот термин и поныне является весьма употребительным. Более детальное изучение африканских членов этой группы привело к отказу от представления о каком-то особом «хамитском» языковом единстве, противопоставляемом семитскому, в связи с чем и было предложено общепринятое ныне среди специалистов название «афразийские» (или «афроазиатские») языки. Значительная степень расхождения афразийских языков и очень раннее предполагаемое время их расхождения делают эту группировку классическим примером макросемьи. В ее состав входят пять или, по другим классификациям, шесть ветвей; помимо семитской , это египетская ветвь, состоящая из древнеегипетского языка и наследовавшего ему коптского, ныне культового языка коптской церкви; кушитская ветвь (наиболее известные языки – сомали и оромо); ранее включавшаяся в состав кушитских языков омотская ветвь (ряд языков на юго-западе Эфиопии, наиболее крупные – воламо и каффа); чадская ветвь (наиболее значительный язык – хауса); и берберо-ливийская ветвь, называемая также берберо-ливийско-гуанчской, поскольку в нее, по современным представлениям, помимо многочисленных языков и/или диалектов кочевников Северной Африки, входили также языки истребленных европейцами аборигенов Канарских островов. По числу входящих в нее языков (более 300) афразийская семья относится к числу крупнейших; число говорящих на афразийских языках превосходит 250 млн. человек (в основном за счет арабского языка, хауса и амхарского; достаточно крупными являются также языки оромо, сомали и иврит). Языки арабский, древнеегипетский, возрожденный в виде иврита древнееврейский, геэз, а также мертвые аккадский, финикийский и арамейский языки и ряд других семитских языков играют в настоящее время или сыграли в истории выдающуюся культурную роль.

Сино-тибетские языки. К этой языковой семье, называемой также китайско-тибетской, относится крупнейший в мире по числу говорящих на нем как на родном китайский язык, который вместе с дунганским образует в ее составе отдельную ветвь; прочие языки, числом примерно от 200 до 300 или более, объединяются в тибето-бирманскую ветвь, внутреннее устройство которой трактуется различными исследователями по-разному. С наибольшей уверенностью в ее составе выделяются группы лоло-бирманская (крупнейший язык – бирманский ), бодо-гаро, куки-чин (крупнейший язык – мейтхей , или манипури на востоке Индии), тибетская (крупнейший язык – тибетский , раздробленный на сильно различающиеся диалекты), гурунг и несколько групп так называемых «гималайских» языков (крупнейший – невари в Непале). Общая численность говорящих на языках тибето-бирманской ветви – свыше 60 млн. человек, на китайском – более 1 млрд., и за его счет сино-тибетская семья занимает второе место в мире по числу говорящих после индоевропейской. Китайский, тибетский и бирманский языки имеют долгие письменные традиции (со второй половины II тыс. до н.э., 6 в. н.э. и 12 в. н.э. соответственно) и большое культурное значение, однако большинство сино-тибетских языков остаются бесписьменными. По многочисленным памятникам, обнаруженным и дешифрованным в 20 в., известен мертвый тангутский язык государства Си-Ся (10–13 вв.); имеются памятники мертвого языка пью (6–12 вв., Бирма).

Сино-тибетским языкам присуща такая структурная характеристика, как использование тоновых (высотных) различий для различения обычно односложных морфем; отсутствует или почти отсутствует словоизменение или вообще какое-либо использование аффиксов; синтаксис опирается на фразовую фонологию и порядок слов. Некоторые из китайских и тибето-бирманских языков подверглись широкомасштабному изучению, однако реконструкция, аналогичная той, которая была сделана для индоевропейских языков, осуществлена пока лишь в малой степени.

Довольно долго с сино-тибетскими языками, конкретно с китайским, сближали также тайские языки и языки мяо-яо, объединяя их в особую синитическую ветвь, противопоставленную тибето-бирманской. В настоящее время у этой гипотезы практически не осталось сторонников.

Тюркские языки входят в алтайскую языковую семью. Тюркские языки: около 30 языков, а с мертвыми языками и локальными разновидностями, статус которых как языков не всегда бесспорен, – более 50; крупнейшие – турецкий, азербайджанский, узбекский, казахский, уйгурский, татарский; общее число говорящих на тюркских языках составляет около 120 млн. человек. Центром тюркского ареала является Центральная Азия, откуда они в ходе исторических миграций распространились также, с одной стороны, на южную Россию, Кавказ и Малую Азию, а с другой – на северо-восток, на восточную Сибирь вплоть до Якутии. Сравнительно-историческое изучение алтайских языков началось еще в 19 в. Тем не менее общепризнанной реконструкции алтайского праязыка не существует, одна из причин – интенсивные контакты алтайских языков и многочисленные взаимные заимствования, затрудняющие применение стандартных компаративистских методов.

Уральские языки. Эта макросемья состоит из двух семей – финно-угорской и самодийской . Финно-угорская семья, к которой принадлежат, в частности, финский, эстонский, ижорский, карельский, вепсский, водский, ливский, саамский (прибалтийско-финская ветвь) и венгерский (угорская ветвь, в которую входят также хантыйский и мансийский языки) языки, была в общих чертах описана в конце 19 в.; тогда же была осуществлена реконструкция праязыка; в финно-угорскую семью входят также волжская (мордовские(эрзянский и мокшанский) и марийские(горные и луговые наречия) языки) и пермская (удмуртский, коми-пермяцкий и коми-зырянский языки) ветви. Позднее было установлено родство с финно-угорскими распространенных на севере Евразии самодийских языков. Число уральских языков – более 20, если считать саамский единым языком, и порядка 40, если признавать существование отдельных саамских языков, а также учитывать мертвые языки, известные в основном лишь по названиям. Общая численность народов, говорящих на уральских языках, – около 25 млн. человек (из них больше половины – носители венгерского языка и свыше 20% – финского). Малые прибалтийско-финские языки (кроме вепсского) находятся на грани вымирания, а водский, возможно, уже исчез; вымирают и три из четырех самодийских языков (кроме ненецкого).